— А зачем ты здесь сидишь? — вдруг спросил Андер.

— Смотрю.

— Но почему?

— Потому что я его убил.

— Кого?

— Дорана.

Андер побледнел, хотя заметить это было довольно сложно.

— И меня тоже считаешь виноватым? Я его пальцем не тронул.

— Доран хотел, чтобы люди его уважали, и поэтому возглавил атаку. Моя идея.

— И ты себя винишь за это. Понятно.

Ячменное Зерно мог сказать, что, в отличие от нифилимов или от Андера, он действительно чувствует ответственность за гибель других людей. Но недавнее замечание о родителях Андера полностью опустошило Яшмана, и он молчал.

— Вот и Изин тоже переживает, — продолжил Андер. — Он винит себя за то, что оставил Дорана одного.

— Доран был не один.

— Да, верно. — Андер помолчал. — Но знаешь истинную причину его гибели?

Ячменное Зерно не очень интересовало, что имеет в виду Андер, но он все же кивнул.

— Он был жрецом, а не воином. Война — дело воинов, а не служителей культа. — В глазах Андера промелькнула тень печали.

— Я больше не могу, — произнес Ячменное Зерно. — Все.

— Что значит «все»?

— Хватит. Накомандовался.

— А кто же поведет твоих людей?

— Мне все равно. Пусть Изин руководит ими. В моем отряде больше людей Каллы, чем верных Молоха.

— Изин не командир. Командую я.

Ячменное Зерно почувствовал укол под ложечкой.

— Да, Доран это понял, — проговорил он наконец. — Он видел, как ты захватываешь власть.

— Значит, ты передумал?

— Нет. — Ячменное Зерно сгреб в горсть сухую пыль из-под ног и медленно просеивал ее между пальцев. — Поступай, как знаешь. Да ты и так делаешь, что хочешь.

— В твоих словах нет смысла, но что ж поделаешь… Тогда выбирай: или возвращайся в Кан-Пурам с обозом раненых, или отправляйся в разведку.

— Я же сказал: я больше никому не командир.

— Ничего, подумай. Ведешь свой разведывательный отряд, и меня до конца войны, почитай, совсем не видишь.

Ячменное Зерно уже собрался заявить, что лучше вернется в Кан-Пурам, но тут к ним подбежал Ламех. Штаны грязные, рукав в крови. Но хуже всего глаза. Выражением лица парень стал похож на самого Андера.

— Меня послал Глазок, — выпалил Ламех.

— Зарыли трупы?

— Да. Пришлось зарыть и того, кого ты велел оставить в живых.

— Что случилось? — вскинулся Андер.

— Вор… Пролаза. Идиот. Она не поняла ни слова из того, что он спрашивал.

— Понятно. И он ее прикончил. Тупая тварь.

— Никто не успел вмешаться. Глазок пытался ее спасти, но…

Ламех опустил глаза, снова поднял их и встретился взглядом с Ячменным Зерном.

— Устал, парень?

— Да нет, в полном порядке!

— Выглядишь усталым.

— Мало спал.

— Понимаю.

— Скажи Глазку, я сейчас вернусь, — перебил их Андер.

— И еще одно, — вспомнил Ламех. — Некоторые женщины в сарае больны.

— Что с ними?

— Сыпь какая-то на руках и теле. Болезненная.

— Ерунда. Вши. Переодеть. Удалить все волосы. Все волосы, не только на головах. Понял?

— Понял.

Ламех уже повернулся, но задержался и указал на костер, над которым уже вилась струйка дыма.

— А почему костер внизу?

— Здесь трава сухая, — объяснил Ячменное Зерно. — Пожар можно устроить.

Ламех бросил еще один взгляд на костер и понесся прочь.

Когда он отбежал подальше, Андер повернулся к бывшему командующему.

— Я позабочусь, чтобы в твоем обозе вшивых не было.

— Согласен повести разведку, — заявил Ячменное Зерно.

Андер улыбнулся.

— Отлично! Только главная твоя цель — не разведка.

— А что?

— Нам нужно будет отвлечь внимание противника от направления главного удара.

— Как?

— Действиями с тыла. — Андер указал на запад, через Иссохшие Холмы. — Пройдешь насквозь, как можно ближе к горам. Карту я тебе нарисую.

— Когда отправляемся?

— Перед восходом. Продвигаться, к сожалению, придется в темное время. Из соображений секретности. Мы выйдем открыто, по равнине, как только покончим с Акшуром.

Ячменное Зерно бросил взгляд на мирно дремлющие строения.

— Значит, Акшур придется разрушить?

— Да. Слишком удобная база для любого врага.

Ячменное Зерно вздохнул.

— Сколько народу идет со мной?

— Сотня. У меня осталось пятьдесят. Берешь их и еще кого хочешь. Можешь отобрать лучших.

— Я только одного выберу, остальных — кого дашь.

— Кого?

— Этого мальчишку. Ламеха.

Андер усмехнулся.

— Помнится, тебе не терпелось сбыть его с рук. Или мне показалось?

— Да нет, не спорю. Я был не прав. Не место ему возле тебя. Парень он неплохой.

Андер рассмеялся.

— Как скажешь. Забирай Ламеха.

Сорок столетий жизнь била ключом в Шинаре, но ни одной самки не знала эта земля. Разные виды самцов Шинар населяли. Гривы и бороды, гребни — а женщины только среди богов обитали. Эту эпоху прозвали Первым Временем. Легендарное время.

Жизнь протекала в борьбе, люди не знали покоя. Лучшие земли для лучших плодов, богатые рыбой потоки… За все это люди дрались жестоко. Дрались и по вечерам, отдых свой проводили в борьбе и в кулачных забавах. Уединялись с закатом в хижинах скромных и спали спокойно до первого солнца.

Но среди них один выделялся, с густой бородою, покоя не знал никогда. Сам он был хил, надел его мал, ручей его мелок. И никого одолеть ему не довелось в кулачной забаве за все его дни. Звали его Адамат.

И открылось ему однажды, что смог бы он победить соседей, будь у него помощник. Прослышал он, что к мольбам и молитвам склоняет слух Баал, повелительница дождей, дарительница плодов.

И взмолился Адамат к Баал. Сорок дней и сорок ночей он провел в молитве. Склонила слух к нему Баал наконец, снизошла к его мольбам.

— Чего тебе надобно, Адамат, из двуногих скромнейший?