– Оля, пойми меня правильно. Я так поступаютолько по той причине, что так хочет Давид. Ты думаешь, у меня жизнь – сахар?Когда я с ним связалась, я верила, что он святой. Человек благотворительностьювсе-таки занимается. А оказалось, что Давид занимается самыми настоящимитемными делишками, и все его деньги добыты нечестным путем. Ты думаешь, мне сним сладко? Это с виду все так красиво выглядит. А в реальной жизни, когда мы сним остаемся один на один, он всегда может меня ударить, сильно избить. Я триаборта сделала, а теперь вынуждена на гормональных таблетках сидеть, так какребенка он не хочет. А этот секс с извращениями? Это вообще – полный кошмар.

– Так зачем ты его терпишь? – Я задалавопрос и тут же подумала о том, что он очень глуп, потому что ответ очевиден.

– А зачем ты терпела Олега, а сейчас терпишьэтого страшного урода?

– Не говори так про Георгия, – одернула яАлину.

– Может, ты его уже полюбила? Может, тебе дляполного счастья калека нужен?

– Не говори про него так. Этот человек дляменя многое делает.

– Они все для нас многое делают, только чтонам за это приходится терпеть...

– Алина, зачем ты меня сюда позвала?

– Затем, что Давид даст тебе поручение, и тыдолжна его исполнить.

– Я?! – Моему возмущению не было предела.

– Ты.

Я сжалась в комок и нервно потянулась засигаретой.

– Алина, ты в своем уме?

Не говоря ни единого слова, Алина разложилапередо мной фотографии, где я спала в обнимку с Вадимом. На фотографиях стоялиточная дата и время. Нас фотографировали сразу после того, как я уснула. Надругой фотографии мы пытались заняться с Вадимом сексом. Конечно, то, что Вадимбыл пьян и у нас ничего не получилось, фотографии отобразить не смогли, поэтомуна них все выглядело очень даже правдоподобно.

– Смотри, вот ты сверху. А вот он надеваетпрезерватив, а ты даже пытаешься ему помочь...

Нервно собрав фотографии в кучу, я быстро ихпорвала, выкинула в стоящую у входа корзину для мусора и, заказав себе порциювиски, села на место.

– Фотографий полно. Можешь рвать, сколькохочешь. Негативы все равно не порвешь.

Алина открыла принесенный пакет и показала мнемою сумочку, которую я так долго искала на яхте.

– Это же моя сумка...

– Твоя.

Поднеся ладонь ко рту, я негромко вскрикнула ипристально посмотрела на Алину.

– Только не надо кричать, а то твой барбоссюда смотрит.

– Давид заказал Вадима, – почтизадыхаясь, произнесла я.

– Я же тебе говорила, что Давид не так прост,как кажется, – прошептала наклонившаяся ко мне Алина. – У него сВадимом были общие дела. Уж что они там не поделили, не знаю. Вроде как онсоучредитель банка Вадима. Точно не знаю. Давид не посвящает меня в подробности.В ту ночь я просто подошла к Вадиму и попросила его обратить на тебя внимание.Он и обратил. Так обратил, что ты осталась у него на ночь. Давид хотелподставить тебя, чтобы потрясти деньги с твоего Олега. Никто же не знал, что онтак быстро уедет в Штаты. Да и нужен был козел отпущения, на которого в случаеопасности можно было бы повесить это преступление. Я так поняла, чтоисполнителя, того, кто умудрился сфотографировать вас в самых интересных позах,уже нет.

Алина взяла мою нетронутую порцию виски и одниммахом, без всякой закуски, ее выпила.

– Оля, пойми. Ты у Давида на крючке. Вадимпо-любому должен был погибнуть в ту ночь, и рядом с ним могла оказаться не ты,а другая девушка, и эти проблемы могли быть у другой. Я просто ему посоветовалаобратить на тебя внимание. Давид должен был убить двух зайцев, на тебя можнобыло всегда повесить это преступление и путем шантажа вытрясти деньги из твоегоОлега.

– Но ведь я могла не пойти ночевать на яхту кВадиму?

– Но ведь пошла! Не ты, так другая. Вадим всеравно бы никогда не пошел спать на яхту в одиночестве. Тем более, по Москве онпередвигается, окруженный плотным кольцом охраны, а на Лазурный Берег онприехал один. Мол, везде свои люди. Своя тусовка. Мне даже кажется, что этотдень рождения на Лазурном Берегу Давид устроил не потому, что хотел сделать мнеприятное, а потому, что ему нужно было убрать Вадима. А подаренныедрагоценности – это плата за молчание.

– А сумку-то мою зачем прихватили?

– Чтобы держать тебя в нервном напряжении.Чтобы ты не расслаблялась. Видишь, Давид хотел поиметь деньги с Олега, а тут нагоризонте нарисовался Георгий Петрович. Думал тебя пошантажировать тем, что этифотографии увидит Олег, чтобы ты вытягивала из Олега деньги и перечисляла их насчет Давида. Но любовник твой внезапно исчез, зато появился Георгий Петрович,за которым Давид охотился еще тогда, когда тот был с ногами, руками, обоимиглазами и подступиться к нему было невозможно, так же как и сейчас.

– А мне нечего бояться. – Я стараласьказаться спокойной, но это спокойствие давалось мне с огромным трудом.

– Как это нечего?

– Я Вадима не убивала, и никто не сможетдоказать, что это сделала я. Я всего лишь испугалась полиции и убежала. А чтокасается того, что фотографии увидит Георгий Петрович, то они были сделаны дотого, как я стала с ним жить. Это фотографии из моего прошлого, а мне былоприказано забыть про него.

– Оля, не будь дурой. У Давида есть ровно дваварианта испортить тебе жизнь. Первый: засадить тебя в тюрьму за убийствоВадима. Например, ты приревновала его на том вечере и жестоко с нимрасправилась. Фотографии есть, и даже того парикмахера нашли, который вэкстренном порядке сделал тебя блондинкой. Пойми, с такими деньгами и связямиэто сделать Давиду ничего не стоит. Второй вариант: показать фотки калеке, которыйдумает, что ты вся такая чистая, белая и пушистая. Этот дегенерат обратил натебя внимание только потому, что ты была предана Олегу. Так пусть знает, что тытакая же шлюха, как все. Короче, если ты не захочешь сотрудничать с Давидом, тосначала с позором вместе с этими фотографиями вылетишь из дома калеки, а затемДавид засадит тебя в тюрьму. Хорошенькая участь тебя ожидает!

– Сука ты, Алина, – только и смогласказать я. – Где твой Давид? Что я должна делать?

Давид не заставил себя ждать и,поздоровавшись, даже попытался поцеловать мою руку, но я не дала ему этосделать.

– Оля, ты должна кинуть Георгию в стакан сводой порошок, который я тебе дам. – Давид выглядел совершенно сдержанными спокойным. Его крепкой нервной системе можно было только позавидовать.

– Какой порошок? Это что, яд?