Несколько минут спустя молодой человек, которого они уже видели, вышел из дома, поддерживая пожилую женщину. Слуг быстро обыскали и отпустили. За ними последовали остальные. Наконец, когда искры уже начали долетать до деревянной кровли, появилась Эмилиана. Маленький мальчик крепко вцепился в ее ладонь, в другой руке она держала младенца. На шее мальчика висели два бурдюка с водой.

Драккен спрыгнула с седла и направилась к Эмилиане. Парнишка побледнел от страха, и капитан в который раз подумала, что они зашли слишком далеко. Что будет дальше, если теперь даже ребенок боится ее? Слов утешения не было. Именно она отдала приказ сжечь дом и пустить по миру его семью. Ребенку этого не объяснишь. Иногда она и сама не совсем понимала, что происходит.

– Дай мне взглянуть на ребенка, – приказала она.

Эмилиана прижала малышку к груди.

– Я не позволю тебе причинить ей вред.

Показная преданность матери не обманула Драккен.

– У вас мало времени, – предупредила капитан. – Я не могу позволить вам уйти, не убедившись, что все наши требования выполнены. Разверни одеяло и подними девочку.

Дом окружали клубы едкого дыма, становилось трудно дышать.

– Чертова стерва, – выругалась Эмилиана.

Когда одеяло развернулось, на землю упал тяжелый кожаный кошелек, звонко звякнули монеты.

Этого и следовало ожидать. Да и кошелек скорее всего не единственный. Под широкой рубашкой мальчика легко можно спрятать целое состояние, как и за корсетом самой Эмилианы. Однако времени на обыск не оставалось, а сборщица налогов должна остаться в живых и униженно скитаться. Ни к чему делать из нее мученицу.

– Убирайся, – велела Драккен.

Эмилиана резво засеменила прочь. Морвенна вернулась к лошади и вскочила в седло, пронзительным свистом созывая окружавших дом воинов. Теперь, когда они убедились, что никто не пытается скрыться, спасая сокровища сборщицы, можно уезжать. Когда весь отряд был в сборе, они последовали за семьей женщины по дороге. Слуги стояли на перекрестке, ожидая госпожу.

Интересно, сколько им придется пройти, прежде чем кто-нибудь согласится пустить их на порог?

– Не уверена, что все это кончится добром, – проговорила Драккен. – Вот уж не думала, что мы будем воевать с детьми.

Все происшедшее противоречило ее характеру. Она только что уничтожила многие акры ценного зерна, которые накормили бы немало голодных долгой зимой. Даже сейчас ей было видно, как пламя пожирает усадьбу и все, что осталось в ней. Монеты, драгоценности, одежду, провизию. Все добро, накопленное за многие годы в доме сборщицы налогов, уничтожено всего за несколько часов. Это бессмысленное разрушение шло вразрез со всеми убеждениями Морвенны.

И все же вопреки своим дурным предчувствиям она выполнила приказание и доверилась Девлину. Даже если жестокие действия и очернили ее, значит, так тому и быть. Лишь на мгновение капитан почувствовала негодование при мысли о Стивене, которого оставили в лагере. Избранный продолжал ограждать менестреля от неприглядной стороны войны, каждый раз изыскивая причины не позволять другу испачкать руки в крови. Казалось, он не понимал, что среди них нет безвинных. Все, кто последовал за ним, несли свою долю ответственности за деяния, совершенные во имя восстания. Придет время, и их рассудит история.

– Идем, что сделано, то сделано, – прервал Девлин ее мрачные размышления. – Если в пределах полудюжины лиг находится сельваратский патруль, дым привлечет их сюда, так что нам лучше убраться подобру-поздорову.

– Вперед, – выкрикнула она, и бойцы тронулись неровным строем: шестеро впереди, остальные за ними.

По дороге Драккен по привычке высматривала, нет ли опасности. Однако мысли ее были далеко, поскольку она не знала, каким будет следующее задание. Интересно, есть ли черта, которую она еще не готова пересечь?

* * *

Они поехали кружным путем, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Лишь к закату Девлин и его отряд присоединились к остальным в последнем лесном лагере. Драккен проследила, чтобы раненым оказали помощь, а тем временем Избранный отправился искать командира разведчиков. Она отрапортовала, что пока все спокойно, но предупредила, что ее чутье говорит о надвигающейся опасности. Девлин, чьи инстинкты уже не раз уберегли их от бед, выслушал серьезно, потом велел удвоить патрули на ночь. Утром они снимутся с лагеря.

Только завершив обход, он поспешил к своей палатке. Там круглолицая девчушка лет двенадцати подала ему холодной воды и грубое шерстяное полотенце. Чья-то сестренка или дочь, которая теперь путешествует с отрядом потому что дома стало небезопасно. Он поблагодарил ее и вздохнул. Не место здесь ребенку. Только в Коринте, да и на других оккупированных территориях не осталось мест, где можно чувствовать себя спокойно.

Девлин смыл копоть с лица и рук, потом прополоскал рот разбавленным вином. Когда он поднял глаза, перед ним стоял Стивен.

– Что случилось? – спросил Девлин.

– Есть новости из Сарны, – ответил менестрель.

Староста ближайшей деревни был одним из звеньев неофициальной цепи, по которой восставшие передавали друг другу сообщения. Они редко отправляли письменные послания, предпочитая довериться надежным людям. Зная, что Стивена взбудоражит зрелище выселения предательницы Эмилианы, Избранный дал ему поручение сходить в деревню и разузнать последние новости.

Девлин в сопровождении Стивена направился к кострам, на которых готовился ужин.

Наверное, охота была удачной, поскольку на вертеле над огнем жарился кабан. Группки людей, в том числе и те, кто был с Девлином в рейде, расселись у костров. Он кивнул в ответ на их приветствия, лишь слегка замедлив шаг, когда увидел Турлу, которая сидела в одиночестве.

– Как себя чувствует твоя дочь? – спросил он.

– Она отдыхает, но рана уже заживает, она сможет путешествовать, – торопливо уверила женщина.

– Хорошо.

Турла не умела обращаться даже с копьем, а вот у ее дочери проявились способности к бою на мечах. Увы, ее серьезно ранили в стычке два дня назад. Поскольку в отряде было ни одного настоящего целителя, пришлось просто забинтовать раны и надеяться на лучшее. Всех, кто оказывался не в состоянии следовать за отрядом, бросали. Считалось милосерднее перерезать им горло, чем оставлять умирать медленной смертью.

Повар взял деревянный поднос и, положив на него щедрую порцию, протянул Девлину.

– Ешь до отвала, его надолго не хватит, – посоветовал он. – И потом, возможно, мы не скоро теперь поедим мяса.

– Мы снимаемся с лагеря завтра, – сообщил Девлин, – Можешь передать остальным.

Отряд насчитывал уже пятьдесят воинов, поэтому им нужно было перемещаться с места на место по двум причинам: избегать стычек с противником и добывать еду. Ни одной из деревень не под силу кормить столько людей больше двух-трех дней. А отправляться за провизией в более крупные города слишком рискованно. Вероятно, пришло время захватить еще один караван с припасами для сельваратской армии.