Еле слышно пробираясь в зарослях, Локоть подкрался обратно к вагончику жертвы. В этой части парка обычных зевак уже не осталось – но к старому кукольнику заявились какие-то новые посетители. Несколько хмурых личностей старательно делали вид, что просто любуются красивым закатом. Время от времени то один, то другой нырял в вагончик, откуда доносились приглушенные голоса.

Локоть навострил уши – из вагончика явственно доносился писклявый голосок той противной марионетки. Похоже, старик даже на переговорах с клиентами продолжал разыгрывать кукольный театр.

На следующие полтора часа киллеру пришлось слиться с травой и дерном – некоторые посетители старика выглядели тертыми типами, вполне способными доставить минутку-другую неприятностей.

Но вот наконец ушел и последний, бережно пряча что-то за пазухой. Локоть выждал еще немного, ожидая, пока в вагончике не погаснет свет и не стихнут последние звуки. Потом он медленно двинулся вперед.

Замок задержал его ненадолго. Локоть просунул в щель проволоку с крючком, зацепил задвижку, слегка надавил длинным ножом со спиленным кончиком и удовлетворенно кивнул, услышав тихий щелчок. Дверь вагончика медленно растворилась, и киллер шагнул внутрь.

Несколько секунд Локоть стоял неподвижно, выжидая, пока глаза привыкнут к темноте. Изнутри вагончик оказался размером с просторную комнату – в дальнем конце виднеется раскладушка, накрытая байковым одеялом. Тишину нарушает лишь ровное дыхание спящего старика.

Локоть обнажил нож и на цыпочках двинулся к жертве. Один точный удар – и все будет кончено. Надежнее всего перерезать горло, хотя крови будет очень много…

Тут его внимание привлек чемоданчик, лежащий на зеркальном столике. Полуоткрыт… а внутри-то!… Глаза Локтя алчно загорелись – из чемоданчика едва ли не вываливаются плотненькие зеленые пачки.

– Да здесь тыщ пятьсот… – изумленно прошептал Локоть, дрожащими руками касаясь купюр.

– Смотри, дядя Миша, к нам гости пришли! – раздался противный писк.

Локоть отшатнулся как ужаленный. Он позволил себе ужасный непрофессионализм – отвлекся на деньги жертвы. А теперь жертва сидит на раскладушке, сверля его недобрым взглядом. На руке старика кривляется все та же уродливая марионетка – похоже, этот чокнутый даже спит вместе с ней.

– Да, Вовочка, гости, – медленно процедил кукольник. – Незваные гости…

– Это нехорошо, дядя Миша! – задергалась марионетка. – Незваными являться нехорошо, да?

– Нехорошо, Вовочка, ох и нехорошо же…

– Слышь, ты… – слегка неуверенно поднял нож Локоть.

– А ведь не с добром этот гость сюда пришел, а, Вовочка? – обратился к своей кукле старик.

– Не с добром, дядя Миша, точно! – пропищала та. – Нож притащил зачем-то! А зачем?

– И правда, зачем хорошему человеку нож? Не колбасу же резать, верно?

– Верно, дядя Миша!

– Да заткнись ты, старый хрен!… – прорычал Локоть, замахиваясь на кукольника.

– Гаси его, дядя Миша, гаси!!! – завопил «Вовочка».

В руке старика откуда-то появился маленький пистолет. Локоть рефлекторно грохнулся на пол, в последний миг успев швырнуть нож.

Бабахнул выстрел, оставив вмятину в железной двери. Еще дымящийся пистолет упал возле лица неподвижно лежащего Локтя. Тот чуть приподнял голову – с раскладушки медленно капает кровь. Обмякший кукольник лежит неподвижно с ножом в горле.

– Сделано, – проворчал киллер, поднимаясь на ноги.

Он потыкал убитого носком ботинка, на миг коснулся пульса – все в порядке, мертвее обойного гвоздя. Теперь надо решить, что делать с деньгами. С одной стороны, забирать их нельзя – ему уже заплачено за работу, и заплачено как полагается. С другой… бросать здесь такую кучу деньжищ ужасно жалко.

Надо решать быстро – выстрел мог кто-нибудь слышать, задерживаться нельзя. Но все-таки – брать или не брать?!

– Ты хочешь забрать эти цветные бумажки себе?… – послышался противный писк.

– Конечно, хочу!… – машинально ответил Локоть… и замер, точно окаченный холодный водой.

Очень-очень медленно его голова повернулась вправо. Рука трупа приподнялась, а с нее оскалилась противная марионетка, суча ручонками, набитыми ватой.

– Я же тебя убил!… – прохрипел Локоть, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Не меня, – злобно ответил «Вовочка», корчась на руке хозяина. – Не меня…

Послышался хлюпающий звук, с каким в раковину утекают последние капли, и мерзкая кукла соскользнула с мертвой руки. Та тут же упала обратно на раскладушку.

Локоть часто задышал – под куклой у мертвого старика скрывалась не обычная кисть, а измочаленная, словно кем-то изгрызенная культя. Торчат лохмотья мышц и остро отточенный обломок кости. А левее виднеется глубокое отверстие, похожее на мышиную нору, проделанную в кровавой плоти.

– А-а-а-а-а!!! – дико заорал Локоть, швыряя чемодан в отделившуюся от хозяина куклу. В воздухе разлетелись тысячи зеленых бумажек.

Спустя мгновение ему в лицо ударило чем-то тяжелым. Локоть, не удержавшись на ватных ногах, упал навзничь, глядя прямо в стеклянные глаза прыгнувшего «Вовочки». Из-под тряпочной рубахи показались бледные скользкие щупальца, сзади всколыхнулась длинная трубка, похожая на тоненький позвоночный столб…

– Ты убил не меня, – повторила тварь, вонзая трубку в шею лежащего киллера. – Ты убил всего лишь мою марионетку. И теперь мне нужна новая…

Поздний вечер. Дождь льет. А я, как назло, без зонтика. Неприятно. Прямо-таки фатум – если беру зонтик, так небо остается безоблачным. А стоит оставить дома – так сразу хлынет.

Вот и моя трамвайная остановка. Посижу, подожду транспорт – заодно спрячусь от ливня. Интересно, надолго ли он затянется?

Скамейка жесткая. Грязная. Да еще и пахнет скисшим пивом. Но это все же лучше, чем мокнуть под дождем.

Глядя на потоки воды, я просидел минуты три. На четвертой подошел этот тип. Долговязый, нескладный, лицо длинное, взгляд отрешенный.

– Присесть можно? – уныло спросил он, глядя куда-то меня.

– Свободно.

Он уселся. Несколько минут мы сидели молча на противоположных краях скамьи. Трамвай все не идет, дождь все не прекращается.

– Вы любите смотреть на звезды? – вдруг спросил сосед.

– Ум-м?..

– Звезды… Они такие красивые…

Я молча пожал плечами. Странный какой-то тип. При чем тут звезды? В такой дождь их все равно не видно.

– Видите вон ту красную звезду? – поднял руку сосед. – Это Марс…

Я проследил за его пальцем. Да, и в самом деле – на горизонте туч нету, небо ясное. Действительно, Марс.