— А отдохнуть? — поцеловал в нос, заставляя фыркнуть.

— Вот и буду делать тебе сметы, лёжа в кровати с ноутбуком.

— Ооо, я бы тоже присоединился, но пока слишком большой завал.

— Тогда, точно помогу, чтоб ты быстрее освободился. И не вздумай, увиливать. — погрозила пальцем.

До дома доехали быстро, несмотря на воскресенье. Припарковались на обычном уже месте во дворе. Глеб помог спрыгнуть вниз. Всё же высоковато самой. Достал сумку и закинул на плечо. Мне только рюкзачок дал и тут же взял на руки.

— Я так привыкну! Слишком удобно, — пошутила, обняв за шею.

— Согласен и совсем не возражаю, — подмигнул.

Машинально оглянулась, надеясь, что свидетелей моего передвижения не слишком много. И как в стену врезалась.

Илья. Стоял, засунув руки в карманы брюк и облокотившись на машину. Совсем недалеко, машины через три.

Сморгнула, не веря глазам. Не может он тут быть. Он там остался. В городе, который я покинула. Да, точно. Это не он. Ошиблась. Я же Орлова три года не видела. Вот память и дурит. Он же отказался от меня. Выбрал другую. Нет. Не он. Бред. Всё бред.

Отвернулась, снова вжалась в Глеба. Не буду смотреть. Не буду вспоминать. У меня всё отлично. Вот мой мужчина. Рядом.

— Риш, открывай, — Глеб поднес к самой двери подъезда, а потом и до лифта.

— Будешь кофе? — спросила уже дома.

— Нет, сегодня еще несколько срочных дел. Вечером заскочу. Напиши мне в WhatsApp, что нужно купить. Ладно? — ууу, всё, у кого-то выходные кончились. Вон как глаза уже горят от планов и дум.

— Хорошо, — с удовольствием ответила на поцелуй и нехотя разжала руки, отпуская.

Сразу прошлёпала на кухню, включила кофемашину и выскользнула на балкон, хотелось посмотреть, как Глеб будет уезжать.

Движение двух мужчин навстречу друг другу сначала удивило, потом насторожило. Они знакомы? Что происходит? Непонимание ситуации напрягало. Вцепилась пальцами в ограждение балкона, внимательнее всматриваясь в мужчин. Но одиннадцатый этаж, да и то, что они остановились боком, не давало четкой картины. Минута, две, три… Показалось, что Глеб кивнул и махнул куда-то в сторону. А потом просто пошел дальше.

«Повернись… Повернись…» — билась мысль в голове, когда Миллер снимал машину с сигнализации. Была такая привычка — загадывать что-то. Вот и сейчас молила своего мужчину почувствовать меня, безосновательно веря, что это станет залогом нашего светлого будущего.

Потому что тот, кто только что с ним разговаривал, пугал. Пугал тем, что он именно тот, кого быть здесь не должно. Тот, кто разбил сердце. Тот, кто был первой влюбленностью.

Глеб открыл дверь. Сел в машину. Завел двигатель.

Ну же… Посмотри…

Сделал движение, чтобы закрыть дверь. Но передумал. Вылез.

Посмотри…

Достал из багажника папку. Закрыл его. Вернулся к водительской двери.

Посмотри…

Почувствовал. Поднял голову и сразу взгляд на меня. Улыбнулся. Махнул рукой.

Спасибо, Боженька!

Выдохнула. Расслабила пальцы. Махнула в ответ.

Всё будет хорошо.

Пока готовила кофе, набрала мамочке. Она звонила вчера несколько раз. Я же только отписалась, что наберу сама. Но так и не успела.

— Привет, родная!

— Привет, мамуль! Я только домой вернулась. Была три дня в гостях у друзей за городом.

— Как отдохнула?

— Отлично…

Рассказала о доме и участке, о бане и прогулке на заливе. Даже про змею. И всякие вкусности. Пропустила только информацию о Глебе, боясь сглазить только зарождающиеся отношения. И про инцидент на лестнице. Зачем пугать? Вскользь упомянула, что потянула ногу и теперь прихрамываю.

— Мариш, тут такое дело… — начало заставило напрячься, тем более мамочка говорила как-то слишком возбуждённо, — к нам Илья приходил. Орлов. Неделю назад. Про тебя спрашивал. Даже в квартиру прошел и чай пил. Очень винился, что так у вас вышло плохо. Мариш, кажется, он очень сожалеет…

Мамуля говорила, а голос подрагивал. Не услышав от меня радостных возгласов, она засомневалась в своих выводах. Но тут же принялась убеждать и меня, и себя.

— Мариш, ну я же знаю, как ты по нему с ума сходила, даже ни с кем всё это время не встречалась. Ну так же нельзя, доченька. Но мы молчали с отцом. Не лезли. А тут он пришел…

— Мама, что он хотел? — не узнала свой голос. Спокойный. Пустой.

— Так номер телефона просил и адрес, где живешь. Мариш, представляешь, ему перевод предложили. В Питер. И он согласился. Сказал, что ты там. И он готов снова попробовать с тобой всё наладить. Мариш, это же здорово! Ты так его любишь. Помнишь. Сама говорила, что нужен тебе. И простить всё готова. А он вот пришел. Дочь, ты рада?

— Не знаю, мамуль. Три года прошло.

— Дочь, ну что поделаешь, если он так долго решался. А любовь, она такая, если любишь, всю жизнь ждать будешь… Вон как наша бабушка…

— Мамочка, я с другим встречаюсь.

— Но… Ты не говорила…

— Боялась сглазить. Рано еще. Но он мне очень дорог.

— А знаешь, родная. Так даже лучше. Вот посмотришь на одного и на другого и сразу поймешь. Где твоё, а где ненужное. Что не делается, всё к лучшему.

— Да, мамуль, помню! Спасибо, что предупредила. Люблю тебя.

— И я тебя, милая! Береги себя.

Звонок в дверь практически не удивил. Я его даже ждала. Знала, придет. Орлов всегда был упорным. Если что-то решил, не отступится. Прёт танком. Так и наши отношения: захотел и оборвал. Раз и всё. Просто позвонил и «Пока!»

Сделала последний глоток кофе и, не спеша, похромала к двери. Он знал, что я дома. Видел. Я знала, что за дверью он. Не торопилась.

Поворот ключа, еще один. Распахнула дверь. Ну, здравствуй, прошлое!

— Привет, Марин! — а он изменился за три года. Заматерел, в плечах немного раздался, стал более плотным что ли. Хотя, может, забыла уже. Но то, что не мальчик, а мужчина, видно.

— Привет, Илья.

— Пустишь? — и взгляд острый, и ухмылка кончиками губ узнаваемая.

— Проходи, — распахнула дверь шире.

— Тапок так и нет? — напомнил мне старую шутку, когда у родителей еще жила. Он мне у себя дома всегда тапочки давал, а я ему, когда в гости приходил, никогда.

— Неа. Извини. — хотя ложь это, пустая фраза. Не за что мне извиняться. Мой дом, мои правила.

— Чаем угостишь?

— Угощу. Мой руки и приходи на кухню. — махнула рукой, показывая где и что.