О географическом положении города следует поговорить отдельно. Его строители знали толк в градостроении и обеспечении безопасности жителей. Шрусбери стоит на возвышенности, практически со всех сторон окруженной естественной водной преградой. Дело в том, что река Северн описывает здесь петлю, опоясывая своими глубокими, полноводными водами городские постройки. Лишь на крайнем северо-востоке образуется сухопутный перешеек шириной в триста ярдов, и именно здесь расположен Шрусберийский замок. Выглядит он довольно живописно, но я все же продолжаю настаивать, что основную прелесть города составляют старинные постройки. Полагаю, все американские туристы должны непременно посетить Шрусбери, прежде чем покинут нашу страну.

Не знаю, существует ли полный справочник по старым домам Англии. Если нет, то должен найтись человек, обладающий достаточным запасом времени и хорошим фотоаппаратом, дабы составить такое издание. Потомки будут ему благодарны. В одном только Шрусбери (не считая остального Шропшира) сохранилось множество интереснейших строений — целые улицы, построенные в тюдоровскую эпоху и даже ранее. Дома по-прежнему обитаемы, каждые полвека они реставрируются и благодаря этому выглядят почти как новые, под свежим слоем замазки и побелки.

Надо сказать, что Шрусбери и другие сельские города, живущие кипучей деловой жизнью, обладают особым шармом. Они сильно отличаются от соборных городов, в которых собор занимает настолько господствующее положение, что заслоняет все остальное: гости города приезжают и уезжают, так и не повидав ничего, кроме собора. В отличие от этих городов Шрусбери на протяжении многих веков играл роль маленькой столицы сельского графства и в таковом качестве представляет больший интерес для стороннего наблюдателя. На его древних улицах — с верхними этажами, нависающими над мощеными мостовыми (мне они напоминают старых утомленных профессоров истории, вышедших погреться на солнышке и раскланяться с коллегами) — течет неторопливая сельская жизнь, которая не меняется уже много столетий. Ее основные черты и законы сложились в елизаветинскую эпоху, а отдельные приметы восходят к еще более ранним временам саксов и норманнов.

Шрусбери хорош в любое время суток, но лично мне он больше всего нравится ранним вечером, когда магазины закрываются, а девушки, целый день просидевшие на своих рабочих местах, принаряжаются и выходят прогуляться. Городские щеголи кучкуются на углах центральных улиц, а местные забияки в хаки прохаживаются по главной улице в поисках приключений. С первого взгляда видны основные центры общественной жизни. Их всего три: городская площадь, дом приходского священника и контора местного адвоката. Эти двое — представители церкви и закона — воплощают собой местную аристократию. На каждой автобусной остановке стоят люди, дожидающиеся транспорта, чтобы отправиться в родную деревню. Корзинки, в которых поутру на рынок доставлялись яйца и сыр, сейчас забиты совсем другими товарами. В них продукты городского производства — граммофонные пластинки и электрические лампы, ленты и нарядные фильдеперсовые чулки, а также вязаный галстук «для папочки». Для этих людей Шрусбери — с его красивыми улицами, с его соблазнами — большой столичный город, куда они приезжают каждые выходные. Деревенские терпеливо дожидаются междугородного автобуса и благословляют это благо цивилизации, которое сыграло в их жизни роль большую, нежели железная дорога. Ведь от железнодорожной станции до фермы неближний путь, а автобус доставит их практически к родному дому.

С тех пор как я покинул Девоншир, мне нигде не доводилось видеть столько пышных полногрудых девиц и крепких, добронравных фермеров, как здесь, в Шрусбери.

Самой высокой оценки заслуживает и местный скот — здешние коровы и овцы радуют взгляд. Еще хочется сказать о памятнике уроженцу Шрусбери — Чарльзу Дарвину, водруженном на высокий постамент. Его голова, увы, служит безвинной мишенью пролетающим мимо птицам (кои, должно быть, сильно интересовали в свое время ученого), зато ноги Дарвина со всем пиететом облачены в превосходную пару бронзовых башмаков, даже снабженных шнурками (как мне удалось заметить).

Ночная прогулка по улицам Шрусбери — особенно при колдовском свете луны — позволяет окунуться в атмосферу старой Англии. Особенно великолепна улица под названием Бутчер-роу. И хотя здесь нет зданий старше пятнадцатого и начала шестнадцатого века, но по ночам, когда нависающие этажи и венчающие карнизы отбрасывают косые глубокие тени на белые стены каменно-кирпичных домов, кажется, будто спящие улочки города заполняются стародавними воспоминаниями. Перед вашими глазами проходит длинная процессия аббатов и королей, епископов и закованных в латы рыцарей — все они сыграли свою роль в положенный час, оставив после себя добрую или худую память…

Так что с призраками в Шрусбери можно столкнуться не только благодаря съеденному на ночь омару.

Я прогуливаюсь по стенам Честера, объезжаю стороной Черную Англию, открываю для себя истинное лицо Уигана, восхищаюсь Озерным краем и принимаю внезапное решение посетить Гретна-Грин.

1

На языке древних бриттов Честер назывался Каэрлеон, что в переводе означало «Город легионов». Он и сегодня остается «городом легионов», только эти легионы прибывают из Луисвилля и Ошкоша, Нью-Йорка и Вашингтона.

За свою жизнь мне неоднократно приходилось выслушивать людей, описывающих свои впечатления от прогулки по крепостным стенам Честера. Поэтому первое, что я сделал по прибытии в Честер, — отправился на поиски стены. Найти ее не составило особого труда. Честер, как вы знаете, единственный английский город, который в целости сохранил свои средневековые стены — высокие, сложенные из красного песчаника, со сторожевыми башнями в стратегически важных точках. Все желающие могут прогуляться по пешеходной дорожке по верху стены. С одной стороны эта дорожка обнесена перилами (дабы зазевавшийся экскурсант не сверзился в раскинувшийся за стеной сад), а с другой проходит барьер высотой в половину человеческого роста, откуда в прежние времена было очень удобно, например, лить кипящее масло на головы неприятельских солдат, штурмующих крепость, или сбрасывать камни и другие тяжелые предметы, оказавшиеся под рукой. «Блажен тот, кто не ждет слишком многого» — эту мудрую мысль в меня пытались вбить с тех самых пор, как я подрос и обнаружил склонность к несбыточным мечтаниям; однако мои воспитатели так и не преуспели в своих благих намерениях. И в очередной раз я в этом убедился, поднявшись на стены Честера.

Полагаю, каждый человек, оказавшись на стенах средневекового города, вполне обоснованно ожидает увидеть нечто героическое или, по меньшей мере, необычное. Увы, я сам вынужден был удовольствоваться зрелищем газового завода, канала и стирающих в этом канале прачек. Честер, ограниченный крепостными стенами, производит вполне средневековое впечатление, однако часть города, лежащая за стенами, являет собой обычный индустриальный пейзаж. И это естественно. В нашу промышленную эпоху и при нынешних ценах на землю — сто тридцать фунтов за акр — нечего и надеяться, что администрация Честера сохранит неиспользованными обширные пустоши за чертой исторического города. Вот так и получилось, что крепостные стены стоят, бережно обнимая прекрасный старый Честер, а новый и уродливый Честер завистливо заглядывает за парапет с внешней стороны.