— Посмотрим, — улыбнулся Мерлин, глядя на меня снисходительно и поигрывая медальоном в руках. — Я так понимаю, что это способ переместиться в храм богини судьбы.

Рука Мерлина засветилась, но медальон ударил его разрядом так, что борода встала дыбом.

— Хм… Не пускает… Ну ничего, — заметил старый чародей, улыбаясь мне доброй улыбкой Деда Мороза. — Мы с ним еще поколдуем… Завтра мы все узнаем, а пока, дитя мое, подумай о том, что не стоило ругаться со старым Мерлином. Не стоило отклонять его предложение… Ну что поделать… Теперь уже поздно…

Мерлин растворился в воздухе, а я легла на кровать, в надежде проснуться в храме, но вместо этого я проваливалась в обычный сон. Неужели меня завтра сожгут? Лихорадочная мысль металась от ярких всполохов огня до «нужно что-то делать!». Почему? Он же мог спасти меня и убить Ланцелота? Сердце ревело навзрыд, но я держалась, чувствуя, как дрожат мои губы. «А вдруг он что-то придумал?», — робко спросило сердце, вспоминая, куда положила маленькую надежду.

— Я не знаю, — прошептала я, вспоминая лед синих глаз и слова — приговор, которые сорвались с его губ. Я снова попыталась уснуть, уткнувшись лицом в подушку, но мысль о том, что где-то про мою душу уже заготавливают дрова, заставила меня открыть глаза и вздрогнуть. В коридоре послышались осторожные шаги, а сердце дрогнуло, прижимая к себе ту самую маленькую надежду и гладя ее, как испуганного котенка. Странно, но я не могу поверить в то, что мне жить осталось всего несколько часов. Я не чувствовала опасности, лишь смутную тревогу и ощущение, что все это происходит с кем-то другим, но не со мной.

Дверь проскрипела, в темной комнате показался высокий силуэт. Он молча сел на кровать и обнял меня.

— Зачем ты так, Гвиневра? — услышала я убитый голос Артура. Глубину моего разочарования вполне можно сравнить с путешествием к центру земли. — Я же просил тебя подождать… Совсем немного…

Его рука легла мне на щеку, а он прижал меня к себе, баюкая, как маленького ребенка.

— Понимаешь, я король… Я не могу поступить иначе, — прошептал он, гладя меня по голове. — Как бы я не хотел спасти тебя, как бы я не пытался, я — король и за мной стоят мои подданные. Камелот — превыше всего. Я рос в темные времена, во время бесконечной смуты и беззакония. И в тот момент, когда я вынул меч из камня, я поклялся всем, что дам этой стране закон и порядок, оплотом которого станет Камелот — город моей мечты. Я столько раз видел во сне этот город, столько раз видел круглый стол, за которым все равны, неважно, король ты или безземельный рыцарь… И теперь понимаю, что справедливость, за которую сражался всю жизнь, обернулась против меня самого…

В его голосе чувствовалась такая горечь, а руки перебирали мои волосы.

— Нет пытки страшнее, чем держать тебя в объятиях и бояться лишний раз поцеловать… Нет более ужасного наказания, чем видеть тебя и желать больше жизни… — шептал Артур, пока я вздрагивала от каждого его прикосновения. — Я люблю тебя… Больше жизни люблю…

Я чувствовала его горячее дыхание в своих волосах и руки, которые прижимают меня к себе, нежно гладя. Грудь короля вздрогнула, а руки прижали меня к себе так крепко, что я едва сдержала слезы.

— Ты была моей мечтой… Призрачной и прекрасной, — прошептал Артур, сглатывая, а мне на щеку скатилась его слеза. Прикосновение сухих, дрожащих губ вызвало в моем сердце горячее желание попытаться вылечить старческий геморрой проворачиванием Эскалибура. — Мне жизни было для тебя не жалко… Я бы мог подарить тебе ту любовь, о которой можно только мечтать… Я видел тебя, ведущей за руку нашего ребенка с сердцем будущего короля. Сколько лет я мечтал о семье, ради которой я сражался, не жалея себя.

Мое сердце сжалось от жалости, но я молчала, стиснув зубы. Артур держал меня за руку, поднеся ее к своим губам. Я чувствовала дыхание на ладони и нежный поцелуй.

— Люблю тебя, — шептал Артур, целуя меня в висок и сжав мою руку так крепко, что пальцы чуть не склеились. — Что бы ты ни сделала, я все равно люблю тебя… Не плачь, прошу тебя… Каждая твоя слеза выжигает мою душу…

И тут я почувствовала, как поднял меня и поставил на пол. Артур опустился на колени, прижавшись ко мне лохматой головой и обхватив руками.

— Прости меня, — шептал он, подняв на меня глаза, с которых скатилась слеза. — Прости меня за то, что я — король… Прости за то, что не смог дать тебе то, чего ты заслуживаешь…

— Ты ведь еще можешь меня спасти, — прошептала я, глядя на вздрагивающие плечи, чувствуя, как в темноте мне кажется, что передо мной стоит любимый. Я едва ли не прикоснулась к волосам, но вовремя отдернула руку.

— Нет, не могу, — прошептал Артур, стиснув зубы и простонав, словно от мучительной боли. — Поэтому и прошу простить меня… Я — король. Не забывай об этом… Мне никто не дает забыть о том, что я — король.

По его щеке скатилась еще одна слеза, а я старалась отвести взгляд.

— Скажи, ты хоть мгновенье любила меня? Хочу знать, любила ли ты меня? — прошептал Артур, прижавшись головой к моему животу, а я чуть не потеряла раавновесие.

В тишине темных покоев, я слышала тяжелое дыхание, а меня снова обняли так, что я покачнулась. Спутанные волосы липли к его лицу, а в глазах стояли слезы.

— Нет, Артур. Я никогда не любила тебя, — произнесла я, стиснув зубы и нервно сглотнув. — Никогда.

— Почему?— выдохнул Артур, а я, словно видела себя со стороны. Он что-то говорил, а я всматривалась в его лицо, выискивая любимые черты. Сердце радовалось, как ребенок, когда находило их.

— Потому что твоя любовь ко мне — всего лишь наваждение, которое наслал Мерлин, — равнодушно заметила я, отгоняя призрак чужих глаз и задумчиво глядя в темноту. Комок слез поджимал мое горло, а я молчала, вспоминая поцелуй в лесу. — Береги себя, Артур. Береги. Есть те, кто любят тебя.

Я смотрела на него с жалостью, не замечая, что по моим щекам текут слезы. За что же так его? Он ведь не заслужил быть марионеткой в чужих руках… Не будь этого заклинания, я смогла бы полюбить его… Наверное, смогла бы…

— Не плачь, — прошептал Артур, вставая с колен и целуя мои мокрые от слез щеки. — Не плачь, моя девочка… Не надо… С тобой умрет мое сердце… Я ничего не могу изменить…

Грубая рука вытирала мои слезы, а меня гладили по голове.

— Не надо, — сглотнул Артур, прижимая меня к себе. — Я обещаю, что ты не почувствуешь боли… Вот, возьми этот яд… Выпей его и ничего не почувствуешь… Не бойся… Он подействует мгновенно… Только выпей его, прошу тебя… Я не хочу, чтобы ты страдала…

В мою руку вложили маленький флакон, загнув мои пальцы.

— Я больше… я больше ничего не могу для тебя сделать…- глухо отозвался Артур, а потом отстранил меня и поцеловал в лоб. — Прощай, любимая… Я прощаю тебя за твою измену… Прощаю… И ты меня прости…

Я грела в руке флакон, а дверь закрылась, оставив меня в одиночестве. У меня едва хватило сил добраться до кровати и рухнуть в мягкие подушки. Еще долго я лежала, сжимая флакон, и смотрела в темноту, а время беспощадно отмеряло последние часы моей жизни. Рассвет алым заревом сквозь оконце затопил всю комнату, а ко мне пришло долгожданное забытье.