Глубокий вдох. От прилива кислорода я прихожу в сознание. Олег вытащил меня из-под тела Иры и держит на руках.

— Спасибо, — то ли шепчу, то ли стону я.

— За что? — пожимает плечами Олег и кладет меня на пол возле кровавой лужи.

— Ты спас мне жизнь.

— Я ничего не делал.

Олег открывает окно. Раньше я не замечала за ним ложной скромности.

— Ты правильно поступил, — пытаюсь поддержать его в тяжелую минуту. — Она убила ребенка и, если бы не ты, зарезала бы меня. Ты должен был ее остановить.

— Ты что, глухая?! Я ничего не делал!

И слепая, если сразу не разглядела, что он испугался.

— Хочешь сказать, она сама напоролась на нож?

— Конечно, нет. Ты ее зарезала, — спокойная интонация, с которой он это говорит, поражает меня сильнее смысла самих слов.

— Что?!

— Сама знаешь, что, — Олег склоняется надо мной и снова поднимает на руки. — Ты убила Иру, а потом решила покончить с собой.

Я, как перепуганный котенок, верчусь в его руках, стараясь, если не освободиться, то, хотя бы, понять, что он собирается со мной сделать. Господи, когда закончится этот кошмар?! Видимо, скоро. Олег подносит меня к окну. Боженька, разве стоило заставлять меня так долго бороться за жизнь, чтобы теперь позволить Олегу выкинуть из окна? Для чего надо было прятаться от полиции, уворачиваться от кирпичей и бутылок, уходить от погони на мотоцикле и прыгать по крышам лифтов? Почему ты не дал мне умереть раньше, под колесами поезда? В чем смысл? Заставить меня хорошенько помучиться? Господи, не верю, что ты можешь быть так жесток. Если ты послал мне такое испытание, значит, я в силах его пройти. Осталось только понять, как.

— Олег, послушай, — обхватываю руками его шею и шепчу на ухо, — закон будет на твоей стороне.

— Обо мне не волнуйся, — он ворочает головой, стараясь высвободиться. — Подумай лучше о себе. В какой позе ты будешь смотреться красивее, когда приземлишься на асфальт? Или тебя это не волнует? Может, ты собираешься насладиться полетом?

— Пошел ты в зад! — срываюсь на крик я. — Это ты виноват в Катиной смерти! Если бы ты не придумал сказку о стипендии, Ире и в голову бы не пришло убивать ребенка.

— Что ты несешь? — оглушенный криком, Олег пытается оторвать мои руки от шеи. — Хватит строить из себя психолога. Я тебе не Ирка. Меня, как эту лохушку, не разведешь. Была бы моя воля, я б тебя давно из дома вышвырнул.

— Думаешь, тебе мама помешала развестись? Ольга Семеновна не святая, но ты сам принял решение…

— Мама святая! Поняла?! Это вы с Иркой давали направо и налево. Я, как дурак, повелся на недотрогу, думал ты чистая. Мама видела, чего ты стоишь. Она предупреждала, что все бабы прошмандовки, а я не поверил.

Вот в чем дело. Раз мама святая, она не могла согрешить, поэтому за ее грехи расплачивались жены. Сначала Лена, потом я. Ира, которая мечтала о замужестве, расплатилась, так и не дождавшись свадьбы.

— Бабы, может, и прошмандовки. Только я женщина, а не баба, — говорю и, несмотря на опасность, добавляю: — а ты не мужик.

За эти слова я тут же получаю удар кулаком в ухо. Вот она, старая добрая семейная жизнь. Даже полицейские преследования и покушения на убийство меньше расшатывают психику, чем ежедневные издевательства мужа. Лучше вечное одиночество, чем такой брак. После двух лет страданий я не подпустила бы к себе ни одного мужика. Игорь — другое дело. Он настоящий мужчина и совсем не похож на Олега. Как я могла усомниться в его честности? Не такая уж Ира лохушка, раз ей удалось настроить меня против любимого человека.

Пока я, под звон в голове, вспоминаю об Игоре, Олег без труда отрывает мои руки от шеи и бросает обмякшее тело на подоконник. Ему приходится снова прижать меня к груди, чтобы раскрыть окно нараспашку. В комнату врывается свежий ветер, наполненный запахами трав и цветущих деревьев. Снаружи доносится щебет птиц и стрекотание кузнечиков. Впереди почти все лето. Природа только-только пробудилась и готовится пережить самое плодотворное время года. Для меня же все закончится, так и не начавшись. Несмотря на непогоду, я сумела взрастить сад, но с него не вкусить плодов. По щекам бегут слезы, ни то от обиды, ни то от ощущения беспомощности. Если бы я могла хоть как-то повлиять на ситуацию! Моих физических сил недостаточно, чтобы бороться с Олегом. На все разговоры он отвечает кулаком.

— У тебя психическое заболевание, — снова пытаюсь достучаться до мужа. — Суд признает тебя невменяемым и отправит на лечение, а не в тюрьму.

— Я самый адекватный человек в мире, — ухмыляется Олег.

— Ты убил четверых, а теперь собираешься выкинуть меня из окна. Ты маньяк!

— Кого это я, интересно, убил? Ссучку Ирку? Ее зарезала ты, запомни!

— До Иры — Лену, Катю и Артура. Не своими руками, но убил.

— Значит и до пидорка докопалась. Он тоже хотел навешать мне лапши, как и ты. Размечтался! Думал, стал начальской подстилкой — все можно. Я его быстро осадил.

— Как?

Сейчас для меня уже не имеет значения, как Олегу удалось заставить Артура рисковать жизнью, но я все равно спрашиваю, чтобы потянуть время.

— Сказал, что позвоню в головное отделение, расскажу про их с Шавлюком шашни. Посмотрим, сколько еще тот проходит в начальниках. Пидорок тут же на крышу полез, как миленький. Тьфу!

Плевок улетает за подоконник. Я выглядываю в окно, чтобы примериться, как долго падать. Внизу, у подъезда, сидят старушки. Их головы задраны вверх. Почему они не вызывают полицию? Может, не понимают, что задумал Олег? Я набираю в легкие воздуха и, что есть силы, кричу:

— Полиция! Помо…

Очередным ударом Олег обрывает мой крик. На этот раз кулак приходится ниже, и моя челюсть съезжает вбок. Я пытаюсь открыть рот, чтобы еще раз крикнуть, но ничего не выходит. Двигаю нижней челюстью влево вправо. Со щелчком она становится на место. Не реагируя на мой вопль, бабки на лавочке продолжают глазеть в окно. Вывих челюсти зазря. Во что же превратится мое тело, когда повстречается с асфальтом? От одной мысли об этом сводит живот. Как же страшно умирать! Я хочу жить! Руки цепляются за оконные откосы, пятки вжимаются Олегу под колени. Он упирается мне в плечи. Вытолкнуть меня в окно не удается, поэтому Олег по очереди отцепляет мои руки. Это конец. У меня больше нет сил сопротивляться ни ему, ни судьбе. Он хватает меня за оба запястья. Я делаю последний глубокий вдох. Вместо свежего, наполненного ароматами цветения воздуха, в нос ударяет запах пота.

— Мерзкий кабан! Ты даже не пахнешь, как мужчина, а смердишь, как свинья!

— А кто пахнет мужиком? — я пропускаю вопрос Олега мимо ушей, наблюдая, как открывается кухонная дверь. — Твой гомик с хвостиком?!

— Игорь!

— Игорь-пидор, — передразнивает меня Олег. — Что ж ты его с собой к подружке не притащила? Побоялась, что и его Ирка уведет? Надо было привести. Я бы этого петушка быстро разделал!