— Желаю тебе хорошо посидеть с твоим другом журналистом.

Если в его словах и был намек, то Калпеппер его не уловил. Важно насупившись, он пожал руку Полу.

* * *

Потом, шагая по Черинг-Кросс-роуд в сторону Сентерпойнта, они поначалу не могли ни о чем говорить, кроме как о невероятной перемене в облике Калпеппера.

— Я глазам своим не поверил, — твердил Филип. — По школе он носился как ураган, уж чего-чего, а этого нельзя отрицать.

— Что же с ним стряслось, а? Сказались бизнес-ланчи из четырех блюд, которые он хавал долгие годы?

— Наверное. Вроде бы он заседает в руководстве десятка компаний, а значит, ест в десять раз чаще, чем нормальные люди. Но ты бы могла сама его спросить, — с легким упреком продолжил Филип, — если бы тебя не замкнуло на этом капитане индустрии. О чем вы с ним говорили?

— Мне он показался приятным парнем, — ответила Клэр. — Чуть-чуть дамский угодник, но без перебора. Болтали о том о сем. У него сейчас черная полоса. Он теперь безработный.

— Клэр, ты представляешь, кто такой Майкл Асборн? Ты когда-нибудь читаешь деловые новости?

— Разумеется, нет. Кто вообще читает деловые новости? Моя кошка на них какает.

— Майкл Асборн, — пояснил Филип, когда они миновали трио пьяных подростков, громко и тщетно подзывавших пустое черное такси, водитель которого явно не собирался их сажать, — до начала этого года был исполнительным директором «Пантекникона». В его ведении находилась половина железных дорог на юго-востоке страны. У него была и вторая работа: он заправлял частной железнодорожной компанией. Асборн — крупный специалист по сокращению рабочей силы и экономии на мерах безопасности, а еще ему как никому удается поставить на уши руководство компании, прежде чем она окажется в жопе, что обычно и случается полгода спустя. «Пантекникон» он почти ухайдакал, и, по слухам, они выплатили ему три с половиной миллиона, только бы от него избавиться. Раньше он трудился в телекоммуникациях, где вытворял то же самое. А еще раньше занимался производством вин. Этот мужик — серийный бизнес-убийца.

Клэр промолчала в ответ. Она остановилась у витрины магазина электротоваров, глядя на сверкающие полки со стереосистемами, ноутбуками и DVD-проигрывателями. Магазин был открыт, несмотря на поздний час, и молодой парень в джинсе — подросток с виду — готовился выносить картонные коробки, пока его приятель расписывался за платеж по кредитной карте. Очевидно, потребительский бум был по-прежнему в полном разгаре.

— Зачем здесь столько магазинов в ряд, продающих одно и то же? — вслух размышляла Клэр. — Это не может быть хорошо для торговли.

Со вздохом Филип спросил:

— Он к тебе клеился?

— А тебе-то что? С каких пор ты стал моим ангелом-хранителем?

— У него уже было четыре жены, между прочим.

— Женат он был только дважды, — уточнила Клэр. — И он сказал, что постоянно нуждается в хороших переводчиках технических текстов, поэтому я дала ему визитку. — А потом добавила, будто только что вспомнила: — И таки да… он предлагал подняться к нему в номер. Но я ответила, что не в настроении.

— Старый развратник, — пробормотал Филип. — По крайней мере, в Малверне он тебя не достанет.

— Будешь смеяться, но у него там дом неподалеку, в Ледбери. Я получила приглашение на следующие выходные.

— Ты ведь не поедешь?

Они вошли в холл отеля. Клэр направилась к лифту, нажала на кнопку вызова и, обернувшись к Филипу, ответила с усталой решимостью в голосе:

— Мне сорок один, как тебе известно, и я имею право распоряжаться собой. В придачу я одинока, и если уж совсем начистоту, не очень-то на меня западают в последнее время. Наверное, ты забыл, как себя чувствуешь в такой ситуации. Так что, если симпатичный парень — и к тому же приятный собеседник, и к тому же мой сосед, обитающий в доме с двумя крытыми бассейнами, — приглашает в гости, неважно, с какой целью, это исключительно мое дело, поеду я или нет. И до кучи, я не трахалась уже… м-м… — Прибыл лифт, и Клэр умолкла. Но когда они зашли в кабину, фразы она так и не закончила. — Знаешь, кое-чего даже бывшему мужу не стоит рассказывать.

Филип улыбнулся, нежно, виновато, и они двинули по коридору к двум соседним комнатам. Номер Клэр был двухместным, она делила его с Патриком.

— Что ж, — сказала он, роясь в сумке в поисках электронного ключа. — я отлично провела время. Спасибо.

— Мне тоже понравилось. Передай привет Патрику. Скажи, что мы увидимся за завтраком.

— Передам. Если он еще не спит.

В гостиницу они вернулись много позже, чем предполагали: на часах было почти половина второго.

— Черт, — спохватился Филип. — Я собирался позвонить Кэрол. Узнать, как там Бенжамен. — И тут он кое-что вспомнил. — Кстати… когда ты виделась с ним с месяц назад, он упоминал о парикмахерше?

Клэр застыла с ключом в руке:

— Да-а. Ты тоже о ней слыхал?

— Вскользь… В общем, Бенжамен рассказал, как на прошлой неделе он вознамерился с ней познакомиться, и все получилось просто ужасно. Ему не только не удалось с ней поговорить, его не только не подстригли, но администратор запретила ему впредь подходить к парикмахерской ближе чем на сто шагов.

— Запретила? — округлила глаза Клэр. — Но что он такого сделал?

— Полагаю, разволновался. А когда волнуешься, непременно что-нибудь ляпнешь.

— Но он всего-навсего должен был сказать: «подстричь и высушить».

— «Подстричь» прошло на ура, — объяснял Филип с бесстрастным видом. — А вот с «высушить» возникли некоторые проблемы. Бен осилил только первый слог, а дальше началась полная отсебятина. — Тряхнув головой, Филип отпер свою дверь. — Видимо, в тот момент у него на уме было нечто иное.

Еще с полчаса и Филип, и Клэр слышали сдавленный смех за стенкой, разделявшей их комнаты.

От: Филип

Кому: Клэр

Отправлено: Четверг, 9 августа 2001, 10.27

Тема: Дежа-вю

Классно мы с тобой пообщались на прошлой неделе. Надо чаще отмечать болезненный и опустошительный разрыв наших брачных уз. И какой забавный сюрприз: мы столкнулись с Калпеппером. Кажется, он был настолько рад нас видеть, что поначалу я воспринял его как безобидного старого зануду, пока не припомнил, какой сволочью он был в школе и как изводил Стива, помимо всего прочего. Вот до чего опасной может быть ностальгия: четкие очертания факта размываются, превращаясь в веселенький аляповатый рисуночек…

Однако пишу я тебе по другому, и довольно диковинному, поводу. Сегодня утром я наконец вспомнил то, что мне никак не удавалось выловить из памяти, когда мы с тобой сидели в ресторане. И это воспоминание меня слегка смутило — слишком уж оно зыбкое, чтобы им делиться. К тому же вряд ли мне следует поощрять твою (или Патрика) одержимость этой историей. Есть вещи, которые лучше упрятать в дальний ящик и больше никогда к ним не притрагиваться.