Райс напрягся, стиснув кружку до боли в пальцах.

— Родри! — воскликнула Ловиан.

— А что, мама, мой вопрос неуместен? — Родри посмотрел на брата с кривой ухмылкой. — Раз уж мы все равно заговорили о детях, и обо всем прочем.

Дрожащей рукой Райс выплеснул пиво из своей кружки в лицо Родри. Выкрикивая оскорбления и самые грязные проклятия, какие только им были известны, братья вскочили на ноги. Они толкали друг друга, пока Ловиан не вмешалась. Она бросилась между ними и, несмотря на то что Райс был ее сюзереном, ударила его по лицу.

— Прекратите! — пронзительно закричала она. — Какой великолепный пример вы подаете своим людям, ругаясь как челядинцы! Господа, немедленно вспомните о своем положении.

Они оба смущенно покраснели. Родри вытер лицо рукавом и уставился в пол. Райс со вздохом пришел в себя и убрал руки.

— Извини меня, — сказал Райс.

— И ты прости меня, — Родри пожал протянутую руку. Но рукопожатие было очень кратким. Родри выбежал из зала. Райс и Ловиан снова сели, ожидая, когда слуги наполнят кружку гвербрета и удалятся.

— Матушка, я приношу тебе свои извинения. Мне всегда доставляет большое удовольствие твое гостеприимство, но, видит бог, этот проклятый щенок довел меня до бешенства.

— Да, его поведение было, конечно, из ряда вон выходящим…

Райс изучал поверхность стола, тер грубое дерево большим пальцем. Наконец он поднял глаза и едва заметно улыбнулся:

— Ну что? Скажешь, мне пора потребовать развода:

— Я знаю, что ты любишь ее. И я не желаю такой горькой судьбы ни одной женщине. С другой стороны, твои советники опять начнут давить на тебя.

— Да. Но я приехал в Каннобайн по другому поводу — просить у тебя совета. Я знаю, что Аберуину нужны наследники, и мне горько думать об том, что Донилла будет жить как приживалка у брата.

Глубоко вздохнув, Ловиан размышляла о том, что Райс был женат уже десять лет; ему было сейчас двадцать восемь, а его жене — двадцать шесть. Если бы Донилла могла забеременеть, конечно, это уже давно случилось бы.

— Если ты оставишь жену, — сказала Ловиан, — я обеспечу ее. По крайней мере, я могу взять ее в свою свиту. Но я могу сделать и кое-что сверх того.

— Спасибо. Правда, матушка, я благодарю тебя. — Он резко встал. — Ты меня извинишь? Мне надо немного побыть на воздухе.

Однако Ловиан знала, что он хотел скрыть слезы. Долго еще она сидела за столом в одиночестве и размышляла об этих «женских вопросах», которые были краеугольным камнем любого королевства.

Назавтра Райс и его люди рано покинули владения Ловиан, к ее большому облегчению. Упорные разговоры сына о мятеже озадачили ее.

Это было, в конце концов, преимуществом гвербрета — вмешиваться в события до того, как дело дойдет до открытой войны, чтобы либо укрепить свою власть, либо предотвратить действия мятежников. Позже, разговаривая с Родри и Слигином у себя в кабинете, она нашла ответ на вопрос, который так волновал ее.

— Он слишком резок. Никогда не думал, что его милость может быть таким неблагоразумным, — заметил Слигин.

— Неужели? — усмехнулся Родри. — Всю жизнь Райс вдалбливал в мою голову одно и то же: что он получит звание гвербрета, а я не получу ничего, кроме его милостыни. А потом дядя Гварик погиб на войне — и вот, глядите-ка! Я получаю клан в конце концов. Конечно, этот ублюдок никак не может успокоиться.

— Послушай! — рассердился Слигин. — Не смей так называть своего брата! И не оскорбляй свою мать!

— Извини меня, матушка! Тогда позволь мне именовать почтенного гвербрета жалким недоумком — и сойдемся на этом.

— Родри! — воскликнули одновременно Ловиан и Слигин.

— В конце-то концов! — Родри вскочил на ноги. — Вы что, рассчитываете, что я буду уважать человека, который хочет моей смерти?

Ловиан похолодела.

— Разве ты не видишь этого? — Родри дрожал от гнева. — Он собирается ехать на войну только в надежде увидеть, как меня убьют. Я держу пари, что Корбин и Новек тоже хотят посмотреть на это. Они убьют меня, а потом попросят мира. А Райс будет таким благородным, что позволит им возместить убытки его бедной матери. Потом, когда ты умрешь, бунтовщики получат то, чего они добивались, а он будет иметь то, что хочет он — мои земли. — Родри наклонился над ее стулом: — Да, матушка! Разве я не прав?

— Прикуси язык! — Слигин встал и оттащил его от матери. — Если ты и прав, ты не должен бросать это в лицо твоей госпоже.

Родри подошел к окну и смотрел на улицу, облокотившись на подоконник. Ловиан чувствовала себя так, словно Райс и Родри схватили ее за руки и рвут на части. Слигин с тревогой наблюдал за ней.

— Ваша милость, — окликнул он ее наконец. — Мы сохраним вашего младшенького живым. Он умеет владеть мечом, и у него есть много преданных людей, желающих ему добра.

Ловиан молча кивнула.

— Госпожа, — мягко сказал Слигин. — Нам лучше оставить вас.

Казалось, будто они ушли из комнаты навсегда, прикрыв за собой дверь.

— О, боги! — прошептала Ловиан. — Я никогда не думала, что он так сильно ненавидит Родри. — Она закрыла лицо ладонями и заплакала.

К большому удовольствию Джилл, Дрегису потребовалось еще несколько дней, чтобы завершить торговлю с жителями западных земель, которые все делали не спеша. По одному, как мужчины, так и женщины, приводили они лошадей, садились на траву и не торопясь торговались с купцом.

После того как сделка состоялась, проходил час или два — и появлялась следующая лошадь. Так как большинство жителей западных земель не знали дэверрийского наречия, переводчиком Дрегису служил человек по имени Дженантар. Джилл сама вызвалась помогать Дрегису и привела этим в ярость своего отца. Вечером второго дня, когда в торговле наступил перерыв, приехал Каллин и настоял на том, чтобы Джилл прогулялась с ним вниз к реке.

— Ради всех богов, я не желаю, чтобы ты проводила так много времени с Дрегисом, — увещевал он ее. — Похоже, тебя слишком интересуют эти западные дикари…

— Папа, мне непонятно, что ты имеешь против. Они се не такие примитивные. Посмотри на их одежду и украшения, и на мост, который они построили через реку. Где-то у них, наверное, есть фермы и города.

— Вот как? И что, ты хочешь поехать с этим Дженантаром, чтобы посмотреть на все это.

— Отец, ты рехнулся. У него есть жена и ребенок. И он не сказал мне ни одного обидного слова.

— Проклятье! В мире полно мужчин, у которых есть жены и которые только и думают о том, как им заполучить еще и хорошенькую девчонку впридачу.

— Отец! Я даже не знаю, что тебе ответить, если ты так свирепо настроен.

Каллин остановился и окинул взглядом бескрайние зеленые луга, руки его опустились, он выглядел уставшим. Джилл тронула его за плечо.