Но не далее как в минувшем ноябре Политический Народно-революционный суд Забайкальской области рассмотрел в открытом судебном заседании дело по обвинению Гадаскина в нанесении побоев при допросе некому гражданину Шеневу, задержанному угрозыском по подозрению в грабеже.

Шенев накатал на Гадаскина жалобу, которую подтверждали и показания свидетеля Новикова. Расследование дела тянулось долго – с конца марта по август, когда его передали наконец в суд. Но и суд ничего не мог решить, так как потерпевший дунул в неизвестном направлении, тем самым себя, как грабителя, разоблачив. Потом и свидетель Новиков «стал в показаниях неуверен». Посему и вынес суд решение с формулировкой о недоказанности вины Гадаскина. Но те, кто регулярно посещал заседания суда, – а любителей поглазеть и послушать, как милицию судят, хватало, – сошлись во мнении, что попросту не смогли доказать или не хотели, но что милицейский начальник бил – сомнений нет.

Был уверен в этом, не первый день зная Гадаскина, и Фоменко. И понимал, как и многие руководители милиции, что происшедший с Гадаскиным скандал лег несмываемым пятном на всю милицию ДВР. Судили-то одного, но обыватель чесал под эту гребенку всех остальных милиционеров.

Очень долго в таких случаях нужно доказывать обратное, возвращать веру у людей в чистоту тех, кто их охраняет от уголовщины. Один синяк от милицейского кулака не только лишает «чистоты мундира», но и надолго убивает доверие к служителям закона, а то и вообще лишает надежды на то, что в этом мире можно найти справедливость. И чем любитель кулачного боя или тех же льстивых подношений «барашка в бумажке» по должности милицейской выше – тем в глазах людей больший урон делу защиты справедливости и авторитету милиции наносится.

Гадаскин и сам это понял, чувствовал себя неуютно. Посему попросил у начальства перевода из Читы. Вот на днях и определились с его назначением в Благовещенск.

А теперь Колесниченко предлагал Дмитрию Ивановичу не только сложнейший участок работы, но и взваливал на его плечи серьезную проблему завоевания городским угрозыском боевого авторитета – как грозы для бандитов и жуликов всех мастей, превративших в опасное время не только ночь, но и день столицы ДВР.

О чем можно было говорить, когда в самом центре, на Соборной площади – в полдень! – у занесенной неизвестными ветрами в далекую Читу греческой подданной Фанайлиди два молодца, помахивая в открытую револьверами, отняли меховые горжет и муфту. От заголосившей дамы шарахались прохожие, но кто же погонится за револьверщиками?!

Или, например, сегодняшний дневной случай ограбления китайца неподалеку от вокзала. Когда бы грабители на прорву товара позарились, а то отобрали саквояж с бельем, одеяло и подушки!

Впрочем, случалось и покруче. Несколько дней назад, тоже средь бела дня, бандиты бросили бутылочную гранату в фанзу китайского торговца Кун-Ен-Фуна, ранили хозяина в ногу. Ничего не взяли, просто предупредили таким способом, чтобы впредь выручкой делился, когда к нему человечка посылают, а не хватался за кухонный секач.

Ситуация поворачивалась уже совершенно нетерпимым образом: ряд читинских предпринимателей и торговцев не только не опасались скупать у преступников краденое, но не чурались и заказать у последних, что именно им необходимо… украсть! Как получилось с хищением из литейного цеха Лысьвенского мехзавода электромотора и электрических ламп на общую сумму в 300 золотых рублей!

Выплыла фамилия организатора кражи – некто Гутарев. Слух о нем шел: шайку имеет многочисленную и удалую, хорошо вооруженную, связанную с множеством наводчиков. А отличием шайки якобы являются «ряженые» налеты: любят уголовные субчики, идя на «дело», рядиться под военных и милицию.

Числа десятого октября на углу Большой и Сретенской улиц, в самом центре, ранним вечером шестеро в портупеях и шинелях, яловых сапогах и при кобурах, остановили чету Юцисов, весело возвращавшихся из цирка. Обобрали супруга и супругу до нитки, выгребли все до копеечки! Хотя, про копеечки – это не про гражданина Юциса. Отняли у него переодетые гаврики почти 100 рублей золотом! Вот и сходила парочка в цирк!

А месяц назад читинская газетка «Наш голос» прелюбопытнейшую заметку опубликовала, прочитав которую, Дмитрий Иванович долго не мог успокоиться: «До каких пор мирные селяне будут со страхом собираться в город! На трактах и постоялых дворах грабят самым наглым образом. Недавнее дерзкое ограбление на зимовье в Кадале еще раз показало, что в Читу торговать не собирайся! Злоумышленниками в открытую разграблено 6 возов на довольно приличную сумму, однако милиция не может сообщить чего-либо утешительного, хотя грабители хорошо известны. Это Костя Ленков из Куки, Павел Хмелев оттуда же, Кочерюк – с разъезда Лесного. Состав шайки около 10 человек…»

Вот и снова всплыла фамилия беглеца, устроившего в августе драку в «ученике». Интуиция тогда не подвела, и если бы не продажный караульный… Вполне возможно, что этот Ленков и тогда уже не в рядовых грабителях ходил. Со злостью вспомнилось пустое разбирательство по факту его побега…

– Я так понимаю, Николай Иванович, что решение направить меня в угрозыск – прямое партийное поручение? – спросил Фоменко у Главного правительственного инспектора.

– Правильно понимаешь, – усмехнулся Колесниченко и тут же посерьезнел. – Нам сейчас не о солидности занимаемых постов надо думать, а о важности текущего момента борьбы с преступностью. Угрозыск – самый острый участок! Ты вот погляди, до чего уже дело доходит!

Колесниченко взял со стола сколотые листы, зачитал:

– Вот так, дорогой Дмитрий Иванович! Никакой на нас уже надежды! В общем, надо разворачиваться, а угрозыску в первую очередь. Именно ты там нужен!

– Нужен – так нужен, – просто ответил Фоменко.

– Что ж, дело за твоим рапортом. А насчет замены – не беспокойся. Есть надежный товарищ, скоро будет в Чите.

– Кто такой?

– Павел Прокопьевич Кашин. Слыхал?

Фоменко отрицательно мотнул головой.

– Товарищ надежный, проверенный, из красноярских он. Опытный путеец, организатор не из последних, в милицейском деле опыт имеет. На помощь к нам из Советской России направлен. С большим революционным стажем: еще на баррикадах Красноярской республики девятьсот пятого года пороху понюхал…

– Однако! – засмеялся Дмитрий Иванович. – И тут продумано! А как бы я отказался?

– Что же я в твоей сознательности сомневался или сомневаюсь? – засмеялся и Колесниченко.

15 декабря 1921 года сотрудникам железнодорожной милиции были объявлены два приказа. Первым – приказ Главного правительственного инспектора Нармилиции о назначении гражданина Кашина П. П. на должность начальника Управления Народной милиции Забайкальской железной дороги, а гражданина Фоменко Д.И. – начальником Читинского УР.