Итак, по разным причинам, к определенному моменту отбор был завершен. Теперь из-за ограничения эмиграции рассматривались разные варианты, к примеру, сотрудник СС Райкович, юрист ответственного за оккупацию Голландии бригаденфюрера Вильгельма Харстера, занимался созданием еврейского поселения между Варшавой и словацкими Карпатами [28]. Гейдриху принадлежит идея создания гетто на оккупированных территориях [12], а также специального органа самоуправления «Эльтестенрат» («Совет старейшин»), состоящий из «влиятельных лиц и раввинов» [29]. Еще в 1942 году в пригороде Берлина Гроссен-Ванзее состоялось совещание высшего нацистского руководства по еврейскому вопросу: «В ходе совещания было принято так называемое «окончательное решение» еврейского вопроса [30] — «Endlosung». После войны судам союзников представят протокол конференции N.G. 2586 — без печати, без даты, без подписи, с абсолютно неверными данными численности евреев, живущих в Европе. В этом машинописном тексте «Endlosung» звучит так: «Die Zuruckdrangung der Juden aus dem Lebensraum des Deutschen Volkes», что означает: «Вытеснение евреев из жизненного пространства немецкого народа», слова «уничтожение» в тексте нет. Заниматься вопросом будет Адольф Эйхман, бывший сотрудник Vacuum Oil Company, после слияния со Standard Oil Co of New York более известной как Socony Oil, впоследствии ставшей частью Exxon Mobil [31][32].

Начальник еврейского сектора в немецком отделе МИД Франц Радемахер выступал сторонником идеи переселения евреев на Мадагаскар, доставшийся Третьему рейху как колония Франции [14], но в докладе по основному вопросу Р. Гейдриха речь все еще идет о Палестине, при этом никого не смущает, что пока Ближний Восток — английская колония [30].

Позднее министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп показал следующее: «Когда однажды из дипломатической почты я узнал о плохом обращении с евреями в концлагерях в Польше и о том, что в дипломатических кругах за границей по этому поводу поднялась шумиха, я взял документы и сразу же отправился к фюреру и настаивал на немедленном исправлении дел, если это правда. Фюрер оставил бумаги у себя, чтобы разобраться с этим вопросом…» [20]. Если бы Гитлер действительно начинал разбираться с этим вопросом, он должен был бы обратить внимание на показания ответственного за решение еврейского вопроса на территории Румынии штурмбанфюрера СС Густава Рихтера о том, что эмиграция евреев продолжалась и после вышеописанных событий, а сионистские агентства продолжали «стричь купоны для Палестины», отбирая к эвакуации в первую очередь богатых евреев. Рассказ о том, как воплощались идеи Бенджамина Дизраэли будет не полным без описания обоснования социального отбора фон Куденхове-Калерги, чей папа был другом Теодора Герцля [33]:

Так что кто там в большей степени выводил «расу господ» методами социальной селекции — это еще вопрос. Как заметил немецкий журналист Г. Хене: «Коль скоро сионисты и национал-социалисты возвели расу и нацию в масштаб всех вещей, то между ними неизбежно должен был возникнуть общий мост» [8]. К слову сказать ни один (!) из придворных немецких расологов, таких как Ганс Ф.К. Понтер, Фриц Ленц, Ойген Фишер и Людвиг Фердинанд Клаус не сел на скамью подсудимых в Нюрнберге. Все они продолжали преподавать после 1945 года и возглавлять кафедры. А Людвиг Фердинанд Клаус даже удостоился памятной стелы в свою честь в иерусалимском музее холокоста «за защиту евреев с риском для своей жизни» [34]. Это позже понятия холокоста и евгеники стали прочно ассоциироваться друг с другом. Философ и сионист, член Еврейской академии Лео Штраус придумал следующий силлогизм: «Гитлер верил в евгенику, X верит в евгенику, следовательно, Х-нацист». Лео Штраус не упоминает, что раса стала мерилом всего в первую очередь именно для сионизма, когда движение столкнулось с необходимостью отбора претендентов для возвращения: кого считать евреем, и соответственно имеющим право на возвращение, а кто ассимилирован безвозвратно для еврейской расы.

Владимир (Зеев) Жаботинский рассуждал следующим образом: «Территория, язык, религия, общая история — все это не является сущностью нации, а лишь придает ей ту или иную форму… Сущностью нации, единственной опорой ее уникальности являются ее особые физические свойства, то есть присущие лишь ей одной расовые характеристики… Ведь если лишить нацию разнообразных покровов, сотканных из исторических событий, особых климатических условий, окружающей природной среды и прочих внешних факторов, то единственное, что останется, — это ее расовое ядро». Вывод Жаботинского — это производная от постулатов первого сионистского интеллектуала, который и ввел в 1891 году в обиход термин «сионизм», Натана Бирнбаума, по мнению которого возникновение нации определяет исключительно биология. Иначе никак невозможно объяснить природу существования еврейской нации, сыны которой принадлежат к различным культурам и разговаривают на разных языках.

Восприятие нации как «этнического» образования было общим для всех направлений сионизма. Хотя настоящий основатель сионистского движения Теодор Герцль, который отдал этой идее все свои деньги и жизнь, придерживался точки зрения, что евреи — «исторически сложившаяся общность, нация, внутри которой уживаются различные антропологические характеристики», для многих именно они стали критерием отбора для возвращения. Начало было положено одним из основателей биологического факультета Иерусалимского университета, входившим в число его попечителей, Редклифом Натаном Саламаном (1874–1955). В 1911 году в первом номере Journal of Genetics была опубликована его статья с описанием того, что существует «еврейская аллель», ответственная за присущие еврею внешние особенности, которые можно распознать по форме черепа, чертам лица и размерам тела. Живший в подмандатной Палестине доктор Мордехай Ворохов в 1922 году выдвинул предположение, что «в тайной войне культур, идущей между народами, побеждает тот, кто заботится о расовой чистоте и улучшает биологические качества своих потомков». Правая рука и доверенное лицо Теодора Герцля, Меир Симха Зюдфельд, взяв себе более высокопарное имя Макс Нордау, стал автором популярной книги «Entartung» («Вырождение»), предостерегая мир от модернистского искусства, гомосексуализма и прочих психических заболеваний. На втором сионистском конгрессе он заговорил об «утерянном мускулистом еврействе» (muskul-judentum) и необходимости создания физически развитой расы. «Ни для одной расы, ни для одного народа физическая культура не имеет столь важного воспитательного значения, как для нас, евреев. Она поможет нам выпрямиться как в физическом, так и в духовном смысле». Консервативные идеи Макса Нордау были настолько популярны, что в США даже были основаны евгенические клубы, носящие его имя.