Сэр Эдвард, зажав в руках стакан, устремил неподвижный взгляд в пустоту.

— Возможно… Возможно, вы правы, — наконец проговорил он. — Господи… — Он с силой поставил стакан на стол и спрятал лицо в ладонях. — Ну почему я не слушал ее, почему?! Ведь в противном случае, может быть, ничего и не произошло бы!

Дженни сорвалась со своего места, быстро подошла к отцу и положила руки ему на плечи.

— Не казни себя, папа. Откуда ты мог знать, что ей угрожает какая-то опасность?

Сэр Эдвард покачал головой.

— Нет, это отчасти моя вина… — прошептал он. — Моя…

Тут Ребекка и Дженни одновременно вспомнили про то, о чем Стирлинг рассказывал сегодня по телефону.

— А тебе известно, — начала Дженни, — что полтора года назад она сорвала джекпот в одном из казино Лас-Вегаса?

— Или что она работала на Слая Капру и благодаря ему разбогатела? Выигрыш в казино дал ей лишь стартовый капитал, который она затем значительно приумножила. Но в какой-то момент деловое соглашение между нею и Слаем было, видимо, нарушено, и, мне кажется, именно поэтому ее убили, — сказала Ребекка.

Сэр Эдвард передал Дженни пустой стакан, чтобы она его вновь наполнила.

— Деловое соглашение? О чем это вы?

Ребекка переглянулась с Дженни, боясь рассказать ее отцу то, что поселит страх в его душе. Боясь произнести те слова, которые могут иметь для него роковые последствия, начиная от крушения треста «Толлемах» и заканчивая возможным тюремным заключением.

Офис нотариальной конторы «Лоусон, Мартин и Грант» размещался в стареньком здании на Белшам-стрит в восточном Лондоне. Казалось, с начала столетия здесь ничего не изменилось, и внешне все выглядело столь же мрачно и уныло, как и в конце правления королевы Виктории. Днем улицы заполнялись шумом: с колесных лотков продавали овощи, фрукты, рыбу и дешевую одежду. А к вечеру они становились пустынными. Народ набивался в пивные и пабы. На мостовых и в сточных канавах оставался лежать никем не убранный мусор. Тут и там сновали прожорливые крысы, которые при появлении человека забивались в подворотни, выглядывая оттуда своими красными, заплывшими жиром глазками.

В один из таких вечеров Стив Раг, являвшийся ныне владельцем нотариальной конторы, решил обсудить со своим компаньоном Гэри Томасом весть о внезапной кончине их коллеги Майка Уилсона. Они планировали также решить, стоит ли теперь посылать в Нью-Йорк нового человека за деньгами Трейси Хэндфорд или плюнуть на все.

— Я думаю, мы вряд ли добьемся результата, — заметил Томас.

— Как жалко, что Майка грохнули до того, как он успел сообщить нам о результатах своего расследования, — покачал головой Раг. — Потому что если мы сейчас пошлем туда Дэвида, ему придется начинать поиски с самого начала.

Дэвид Макни работал у них всего полгода и пришел к ним сразу после окончания университета, где он учился бесплатно, будучи государственным стипендиатом. Он родился в бедной рабочей семье, и еще в детстве ему передался от матери интерес к истории знатных английских фамилий. Со временем он планировал работать на такие издания, как «Бурк», или «Пэры и баронеты» Дебретта, или даже «Кто есть кто», отслеживая генеалогию аристократических родов. Но пока за неимением лучшего он трудился в конторе «Лоусон, Мартин и Грант».

— На кону стоят большие деньги, — неохотно проговорил Томас. — Боюсь, мы не можем себе позволить бросить это дело, как бы нам того ни хотелось. Но Дэвиду в Нью-Йорке придется экономить буквально на всем. У нас мало денег.

В эту минуту в кабинете появился Джон Масси, который был ветераном фирмы и помнил еще те времена, когда конторой заправляли ее отцы-основатели: мистер Лоусон, мистер Мартин и мистер Грант.

— Вы все толкуете про деньги той танцовщицы? — буркнул он, плюхаясь в одно из старых, продавленных кресел.

Раг и Томас утвердительно кивнули.

— Если бы мы точно знали, о какой сумме идет речь, нам было бы гораздо проще планировать наши действия, — произнес Раг.

— Несколько миллионов фунтов стерлингов, — тут же сказал Джон Масси.

Раг фыркнул:

— Мы не знаем точно. Согласились на это дело на свой страх и риск, рассчитывая получить в итоге неплохие комиссионные. Но истинные размеры состояния — это до сих пор тайна за семью печатями.

— Тем более обидно, что Майку Уилсону не повезло именно в тот момент, когда он был близок к разгадке, — пробормотал Масси.

— Он сам виноват. Его никто не просил разгуливать по темным ночным улицам, — буркнул Раг и со вздохом добавил: — Жаль, что ни сэр Эдвард, ни его бывшая жена не согласились нам помочь.

— Когда я разговаривал с Майком по телефону в последний раз, он говорил, что и без них уже вплотную приблизился к разгадке, — вставил Томас.

— Интересно, что ему стало известно?

— Этого мы уже никогда не узнаем.

— Узнаем, если отправим в Нью-Йорк Дэвида.

— Боюсь, у нас нет выбора, — сказал Томас. Он был далеко не уверен в успехе, но вместе с тем и мысли не допускал о том, что они упустят солидные комиссионные.

— Так что? Мы ему прямо сейчас об этом скажем?

— А чего тянуть?

— Джон, — произнес Раг. — Передашь ему задание?

Старик Масси сделал удивленное лицо, но безропотно поднялся, кивнул и, случайно клацнув вставными зубами, молча вышел из комнаты. Он привык подчиняться приказам своих более молодых и энергичных компаньонов.

— Я считаю, мы поступаем правильно и разумно, — сказал Раг, подводя итог разговору. — К тому же мистеру и миссис Хэндфорд понравится, что мы не бросили дела из-за гибели Майка, а упорно продолжаем действовать в их интересах.

Томас почувствовал ханжеские нотки в голосе компаньона, но это его нисколько не покоробило. Он подумал сейчас о молодом Дэвиде Макни и презрительно усмехнулся. То-то этот молокосос обрадуется, когда ему сообщат, что он едет в Нью-Йорк. Он, бесспорно, воспримет это задание как праздник, именины сердца… Дуралей!

Когда Мэйвис и Берт Хэндфорд получили из нотариальной конторы письмо, в котором говорилось о смерти Майка Уилсона и о том, что его дело теперь передано Дэвиду Макни, они отнеслись к этому равнодушно. В глубине души старики с самого начала не верили в успех затеянного предприятия. У Трейси не могло быть больших денег. Время от времени она посылала им какие-то скудные средства на хозяйство, но если бы она действительно была миллионершей, она, конечно, помогала бы своим родителям больше. Они не сомневались в этом. Трейси никогда не отличалась скупостью и даже в детстве делилась с отцом и матерью сладостями.

— Нам не нужно никаких денег, правда, старуха? — прерывающимся голосом проговорил Берт. — Этим Трейси все равно не вернешь к жизни.

— Ты прав, — согласилась Мэйвис. — Теперь уже ничто не вернет ее нам.