— Пирс, — тихо произнесла она и, улыбнувшись, уже более уверенно повторила: — Я люблю тебя, Пирс. Я полюбила тебя в тот день, когда мы бросали в воздух монеты, а может быть, даже еще раньше. Я полюбила тебя за твою доброту, за силу и мужество, за твою чуткую и нежную душу, за сострадание к несчастным и убогим. Я люблю даже эти ямочки, которые появляются в уголках твоего рта, когда ты подшучиваешь надо мной. — С этими словами она ласково провела ладонью по его лицу. — Я буду любить тебя всегда.

В этот момент Пирс чувствовал себя самым счастливым мужчиной на земле.

— Ты могла сказать все это как-то более уверенно, более радостно, что ли, — заметил он, состроив недовольную гримасу, и, не удержавшись, улыбнулся.

Она тоже засмеялась. Ее глаза светились от радости.

— Я люблю тебя, Пирс Керриер! — закричала Иден, и ее голос, отразившись от каменных стен Пенхоллоу Холла, разнесся гулким эхом по всей округе.

Бросившись к Пирсу, она обхватила его за шею, да так сильно, что они оба едва не упали с коня.

Пирс поцеловал ее, потом еще, и еще раз. Ему казалось, что он никогда не устанет целовать ее. Ему хотелось заняться с ней любовью прямо здесь и сейчас, чтобы почувствовать, что эта женщина целиком и полностью принадлежит ему.

— Наша свадьба состоится на следующей неделе.

— Зачем так спешить? — коснувшись пальцем его губ, спросила она. — Ты действительно любишь меня?

— Люблю всем сердцем.

— Вы никогда не пожалеете о своем решении, милорд…

— Пирс, — поправил он ее.

— Пирс, — послушно повторила она, а потом пообещала: — Я буду тебе замечательной женой.

Он снова поцеловал ее, и этот поцелуй, словно печать, скрепил ее обещание.

Пирс легко взбежал по лестнице, ведущей на половину его матери. Он уже был в Садовой комнате. Однако матери там не оказалось.

Он постучал в дверь ее гостиной. Дверь открыла миссис Айви. Его мать стояла возле окна, которое выходило на фасад дома. «Интересно, долго ли она там стоит», — подумал Пирс.

— Ты можешь уделить мне несколько минут? — спросил он. Повернувшись, мать посмотрела на него. Ее лицо было серьезным.

— Конечно, — ответила она и добавила: — Миссис Айви, оставьте нас одних.

Камеристка поклонилась и направилась к двери.

Подождав, пока за ней закроется дверь, Пирс подошел к окну.

— Сегодня в Хобблс Муе был пожар. Сгорело пять домов, — сообщил он.

— О, какая жалость! — удивленно вскинув брови, воскликнула мать. Чуткость и сострадание не числились среди ее добродетелей.

Она посмотрела на сына. Ее лицо по-прежнему было серьезным.

— Признаться, Пирс, я рада, что ты пришел ко мне, — заявила леди Пенхоллоу. — Я уже хотела посылать за тобой.

— В самом деле? Зачем?

Было видно, что она волнуется и не знает, как начать разговор. Сделав глубокий вдох, леди Пенхоллоу наконец выдавила из себя:

— Пирс, дорогой, я не вправе кого-либо осуждать, но сегодня я увидела нечто такое, что вызвало у меня крайнее беспокойство.

Пирс почувствовал, что начинает терять терпение.

— Ты видела, как я целовал Иден, — сказал он.

— Да, это так. Ты целовал, ее прямо здесь, на главной аллее, где каждый мог увидеть вас.

— У меня на это была причина.

— Причина… чтобы прилюдно целоваться? Я сомневаюсь в этом. Меня, конечно, совершенно не удивило то, что она позволила тебе поцеловать себя. Такое поведение для этой особы вполне естественно. Ничего другого я и не ожидала от нее…

— Мама…

— Она — вульгарная девица, Пирс. Грубая и невоспитанная. Я требую, чтобы ты немедленно выдворил ее из нашего дома. Отправь ее в деревню или еще куда-нибудь…

— Я предложил ей стать моей женой.

— О-о, — простонала мать и, прижав руку к сердцу, опустилась в кресло.

Пирс повернулся к окну. Ему неприятно было смотреть на то, как мать разыгрывает трагедию. Он увидел, что по главной аллее идут конюхи. Закончив работу, они возвращались из Хобблс Муе. Услышав, что парни дружно распевают какую-то веселую песню, он понял, что по дороге домой они зашли в паб и пропустили там по кружечке эля. Пирс сцепил руки за спиной. Ему не терпелось вернуться к Иден. Им еще столько всего нужно обсудить!

— О, Пирс, — снова протянула мать, демонстративно закатив глаза.

— Успокойся, мама! — крайне раздраженный ее поведением, воскликнул он. — Не стоит делать трагедию из того, что я всего лишь сообщил тебе о том, что собираюсь жениться. Пять семей лишились крова над головой — вот это настоящая трагедия.

Веки матери задрожали, и она открыла глаза.

— Да как ты можешь говорить такое? — возмутилась она. — О-о, я знала, с самого начала знала, что этим все закончится. Одного взгляда на эту девицу оказалось достаточно, чтобы понять, зачем она появилась здесь.

— О, мама…

— Не перебивай меня! — крикнула леди Пенхоллоу, вскочив с кресла. — Эта женщина положила на тебя глаз в тот самый момент, как увидела тебя. Я не верю ей. Она что-то скрывает от нас. Из Лондона есть какие-нибудь новости?

— Никаких, — угрюмо ответил Пирс. Это единственное, что омрачало его счастье.

— Обещай мне не совершать необдуманных поступков. Сначала ты должен выяснить, кто она такая.

— Я не считаю женитьбу на этой женщине необдуманным поступком.

— Ты сказал, что не будешь спешить.

— Нет, я этого не говорил. Это ты хочешь, чтобы я подождал. Я не давал тебе такого обещания.

Мать гневно фыркнула.

— Стоило ей несколько раз поцеловать тебя, и ты уже готов жениться на ней! Я просто не могу в это поверить!

— Дело не только в поцелуях, — сказал Пирс. — Я влюбился в нее в тот самый момент, когда увидел ее в лодке. А сегодня я едва не потерял Иден. Для того чтобы спасти ребенка, она бросилась в горящий дом. Я еще никогда не встречал такой смелой женщины, с таким сильным характером. Я не смогу жить без нее.

— Пирс, да ты просто ослеп. Я уже говорила тебе, что эта женщина слишком… — От волнения леди Пенхоллоу размахивала руками, пытаясь подобрать нужное слово. — Она слишком красива!

— Значит, ты считаешь, что она — хищница? — горько усмехнувшись, спросил он.

— Нет, я хочу сказать, что ты совсем не знаешь ее!

— Я очень хорошо знаю ее! — крикнул он в ответ. — Она — интересная собеседница. С ней можно часами разговаривать на разные темы, не боясь соскучиться. Мне нравится, что в ней нет никакой претенциозности, что она ведет себя просто и естественно. Мне нравится наблюдать за тем, как она возится в саду, нравится слушать ее смех, нравится, что она разговаривает со слугами, как с равными себе людьми. С тех пор как она появилась в Пенхоллоу Холле, я впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Я люблю ее, мама.