– Камиль, успокойся. – Полина нервно затянулась сигаретой. – Ничего страшного не случилось. Все твои домашние живы и здоровы.

«Пожар? Сгорел коттедж?»

Камиль неожиданно широко улыбнулся: какое счастье! Он готов был обнять эту женщину, принесшую ему радостную весть.

Полина не дала ему собраться с мыслями. Вынув из кармана брюк удостоверение, она раскрыла его перед Камилем:

– Я подполковник Главного разведывательного управления. Мне нужен вертолет, на котором мы прилетели. Быстренько отдавай распоряжения экипажу, пусть готовят машину.

– А я...

– Обязан, Камиль. Вот уже двое суток мои парни не выходят на связь.

Пилоты чертыхались, готовя «вертушку». Собственно, чего ее готовить? Машина – зверь. Лети куда хочешь. Днем. Ночью только ведьмы летают. И «Ми-17Н» – «ночной». А этот?.. Именно этот на буровой чаще всего называли по его бортовому номеру – «девятьсот шестьдесят второй».

– Куда лететь-то? – с выражением спросил командир экипажа Ухорскую. – До того факела и обратно? – Не дождавшись ответа, продолжил ворчание: – Веселитесь? Или так, от нечего делать?

Он не обращал внимания на предмет в руках Ухорской. Без него она могла похоронить свою безумную затею. Они вместе с Хайдаром проверяли основной арсенал и экипировку, которые хранились на буровой. Хотя инструкции не требовали повторной проверки в присутствии старшего офицера. Главное, она знала, что и где хранится; что оружие и комплекты тактического снаряжения рассчитаны на шестнадцать человек.

– Я не сова, – продолжал ворчать пилот, – по ночам я сплю. Я жаворонок.

– Сколько топлива? – спросила Полина. – Рассчитай минимум на двести километров. Сотня туда, сотня обратно.

«Вот настырная барышня!»

– Ночью я никуда не полечу – не вижу я в темноте. Мне сказали подготовить машину, что я и делаю. Катать вас не собираюсь. – Он подмигнул товарищу. – Рассчитайте на двести – ну надо же! А как рассчитать – не сказала.

– По обобщенным характеристикам расходов топлива и потребных оборотов турбины двигателя ни разу не пробовал?.. Не стой истуканом – у тебя ровно две минуты.

* * *

«С богом!» Полина обхватила пальцами рычаг управления «девятьсот шестьдесят второго» и подняла машину, проверяя ее на тягу. Норма. Колеса снова коснулись земли. Последний раз она сидела за «восьмым» четыре года назад. А кажется, что прошел какой-то час. Ей подчинялись не только люди, она легко укрощала старые «трубы» – «Су-17», «грачи»-"двадцатьчетверки". И «крокодил» не сможет перечить ей: через минуту он повернет носом и пойдет в ровном горизонтальном полете.

А пока Полина на земле. Но в мыслях уже поднимает машину на пятьдесят метров, и как только освещенный прямоугольник буровой остается позади, опускает на глаза очки ночного видения. Она словно влетит в другое измерение: мир из красновато-желтого окунется в черноту, которая вдруг растает, оживет, зацветет пусть мерклым, но все же зеленоватым цветом. Теперь и у ночи будут свои глаза – глаза Полины Ухорской.

Эти очки – точнее, автономный прибор, оснащенный креплением и вместе с батареями питания весивший около килограмма – обеспечивали возможность пассивного наблюдения в условиях минимального освещения. Незаменимая вещь для разведчиков, водителей и пилотов вертолетов.

Скудная панорама (очки обеспечивают угол зрения сорок градусов) отойдет на второй план – главное, Ухорская сможет держать высоту полета, ориентируясь визуально. Ей немного поможет луна, но больше – проезжающие по шоссе машины.

Она будет видеть трассу – когда довольно отчетливо, когда не очень. Не будет хватать голоса «земли»: «Слушай азимут... Слушай удаление... Цель – группа противника». Корпус дрожит от возбуждения, выпуская серию неуправляемых реактивных снарядов... Не будет хватать скорости; ах, если бы она сидела под фонарем истребителя...

Радиостанция работала на приеме, но Хайдар молчал. Когда до резиденции останется примерно двадцать – двадцать пять километров, Ухорская передаст в эфир: «Держись, Хайдар... Иду к вам. Обозначьте себя сигнальной ракетой».

Проклятое воображение не давало покоя. Вот она видит Плута и Хайдара, которые помогают раненому Моджахеду. Маленький отряд прикрывает Гюрза, меткими выстрелами не давая противнику сократить дистанцию. Что дальше, не знает ни он, ни его товарищи. Но знает Полина Ухорская. Она слышит радостный крик Гюрзы:

– "Вертушка", Хайдар!

Полина видит маленький отряд. Четыре человека, сбившиеся в кучку, отстреливаются от наседающих на них с двух сторон бойцов иракских ВС. Уже светает, но очки ночного обзора снимать рано.

Хайдар знает свое дело. По его команде все четверо бросают дымовые гранаты. «Надымили», – шутит Ухорская, принимая «груз».

А где же заложники? И почему в живых осталось только четверо ребят?

«С богом», – снова отдала она команду, нежно обнимая пальцами рычаг управления.

И – вдруг увидела идущего навстречу человека. Что-то знакомое было в его облике. Она мотнула головой: наваждение. Ей показалось, что человек поднял руку, а в ней какой-то продолговатый предмет; ей послышалось, что радиостанция отозвалась голосом Хайдара: «Привет, сестренка. „Пересмешник“ на связи. Скажи мне: „Ну и шутки у вас“ – и прыгай в наши объятия».

Какой счастливый финал...

Но это был не Хайдар, а всего лишь командир экипажа «Ми-8». Он занял место второго пилота, как-то неловко и стеснительно пояснив свои действия: «Куда ты одна... На ночь глядя».

В десяти метрах от буровой площадки, из которой торчали арматура, длинные искореженные болты, расколотые чугунные решетки и трубы, грунт, усеянный пожухшей травой, шел под уклон, постепенно обретая черты бетонки – но уже под козырьком таких же бетонных плит, скрытых под песком. Это был вход в один из секретных подземных бункеров, где скрывалась боевая техника, в то время как американцы в далеком девяносто первом «швыряли» свои «томагавки» по муляжам. Бывший военный специалист-консультант по артиллерийской разведке майор Тихомиров был классным специалистом, ему не уступали и те, кто строил и маскировал этот бункер таким образом, что на слайдах, сделанных из космоса, его невозможно было заметить.

Охраняли его, в соответствии с информацией, полученной от Тихомирова, надежно. Один пост находился в селении Эс-Амара – собственно, единственное место, из которого можно было подъехать к подземке, другой пост находился непосредственно в бункере.

Над массивными и широкими дверями бункера горел дежурный свет. «Здорово!» – не мог сдержать похвалы Хайдаров, первым спускаясь по наклонной площадке тоннеля, – снаружи света не видно даже за десять шагов. Он уступил место Толику Загородневу, который, включив фонарик, приступил к изучению дверей, навесов и замков. Просто так в бункер не постучишь и не скажешь: «Свои! Открывай». Нафтизин насчитал шесть навесов, о качестве замка, скрытого внутри, сказать ничего не мог.