— Простите, пожалуйста… — обратилась я к билетёру, сидевшему за невысокой стойкой справа от входа. Дождалась, пока он поднимет на меня глаза, и лишь тогда продолжила: — Моя госпожа просила узнать, будет ли занята ложа лорда Уилфорта на сегодняшней премьере.

Билетёр раскрыл толстую тетрадь, сразу же на нужной странице — видимо, она соответствовала сегодняшнему дню. Пробежал глазами по строчкам, исписанным непонятным почерком.

— Да, — сказал он, поднимая взгляд. — Лорд Уилфорт прибудет на оперу.

Я кивнула. Стало быть, моей гипотетической госпоже не светила возможность заполучить пустующее халявное место.

— Благодарю вас. Могу я заодно приобрести билет в партер, для моей тётки?

— Конечно.

Билетёр назвал цену, и я, не торгуясь (театры — это чуть ли не единственное место, где подобное бессмысленно), заплатила за билет.

Ну что ж, сегодня вечером у меня появится возможность встретиться с собственным супругом… Если, конечно, ложа и партер имеют шанс пересечься.

Одевшись в меру нарядно, но и без излишних изысков (деньги следовало экономить, к тому же мне предстояло провести вечер в партере, где публика попроще), я заняла свободное место у прохода в одиннадцатом ряду. С начала представления прошло не более четверти часа, когда ко мне приблизился незнакомый мужчина, одетый в наглухо застёгнутый чёрный камзол простого покроя. Склонившись к моему уху, он шёпотом сообщил, что меня приглашают в ложу лорда Уилфорта.

Мужчина явно ожидал, что я молча встану и покорно последую за ним. На его лице отразилось искреннее удивление, когда я вместо этого поманила его к себе, заставляя повторно наклониться.

— Передайте лорду Уилфорту, что я буду ждать его через четверть часа в фойе, возле пальмы, — негромко сказала я.

— Но ведь антракт ещё не начнётся, — удивился мужчина.

Я повела плечом, устремляя взгляд на сцену. Я действительно препятствовала лорду спокойно насладиться премьерой. Но я не могла позволить себе дожидаться антракта: к тому моменту в фойе соберётся слишком много народу. Посидев ещё с минуту, я поднялась и на цыпочках покинула зал.

Пальму, кадка с которой стояла в углу, в одной из наиболее удалённых частей фойе, я приметила заранее. И теперь устремилась прямиком к дереву. Долго ждать не пришлось. Уилфорт пришёл хоть и позже меня, но явно до истечения пятнадцатиминутного срока. Последовав моему примеру, он приблизился к пальме, и теперь нас, стоящих напротив друг друга, частично скрывали от потенциальных свидетелей широкие листья.

— Решила встретиться на нейтральной территории? — изогнул бровь Александр.

— Думаю, в моей нынешней ситуации это наиболее правильный шаг, — откликнулась я.

— А какова твоя нынешняя ситуация? — поинтересовался он. — Как ты уехала из Оплота? Получила новое задание?

— Увы, нет. Если бы мне дали новое задание, всё было бы значительно проще.

— Тогда как ты уехала?

— Скажем так, неофициально. Иными словами, путь назад отрезан.

Александру немного помолчал, оценивая мои слова.

— Поехали ко мне, — решительно произнёс он затем.

В мои планы это никак не входило.

— Прямо сейчас? — усмехнулась я. — А как же опера?

— Попрошу своего секретаря, чтобы потом рассказал мне, чем дело кончилось.

— Это, конечно, самое главное в опере, — хмыкнула я. — Чем всё закончится, я и так вам могу сказать, прямо сейчас.

— Давай ты расскажешь об этом в карете, — предложил Александр. — А когда секретарь вернётся, мы сверим ваши версии.

— Не пойдёт, — грустно покачала головой я. — Я здесь для другого.

— Надеюсь, что не для музыки?

Я тихонько рассмеялась постановке вопроса.

— Нет. Надеюсь, оперные певцы не будут в обиде: для того, чтобы их послушать, и так собралась масса народа. Я хотела сообщить тебе две вещи. Во — первых, человек, о котором ты беспокоился, в Иллойе. Таверна «Лунный свет», второй этаж, пятая комната по левой стороне. За ним надо кого-то прислать. Он в сносном состоянии, но всё же нуждается в медицинской помощи.

Александр серьёзно кивнул.

— Я займусь этим без промедления, — сказал он, не трогаясь, однако же, с места. По — видимому, «без промедления» означало «сразу после того, как закончится наш разговор», — Рад слышать, что он в сносном состоянии. Признаться, я опасался, что он совсем плох.

— Как я понимаю, он получил очень неплохое лечение в пределах Оплота. Но у светлых магов больше возможностей, чем у наших травников.

— Понимаю. Об этом позаботятся. Ты хотела сказать что-то ещё?

— Да. — Я вытащила спрятанные под одеждой бумаги и протянула Александру. — Здесь моё согласие на развод. Заверенное по всей форме. С ним ты сможешь устроить. Тебе не придётся зависеть от моих непредсказуемых появлений и исчезновений.

Не торопясь принимать документ, он склонил голову набок.

— Я так понимаю, ты снова собираешься исчезнуть?

— Собираюсь, — призналась я.

Ему это не понравилось, хотя, готова поспорить, он предвидел такой вариант. Ох, как не понравилось. Это легко читалось в выражении его лица.

— Почему? — хмурясь, спросил он.

Я легонько пожала плечами, хотя вряд ли это движение могло отразить даже малую толику одолевавшей меня сейчас растерянности.

— Я не знаю, как мне жить дальше, — честно сказала я. Именно честно. Я не искала помощи, не просила совета. Я просто рассказывала. Хотя, возможно, именно такая помощь мне и требовалась от Сэнда — чтобы он побыл моим слушателем. — Сначала у меня была родина. Здесь. Потом настал момент, когда мне недвусмысленно показали, что мне здесь не место. — Он, кажется, хотел вмешаться, но всё-таки промолчал, предоставив мне возможность продолжать. — Я вычеркнула Настрию из своей жизни. Но, к счастью, у меня нашлась другая родина. Там многое было непросто. Условия оказались суровыми, люди непростыми, а дело, которым я занялась, — совсем не тем к чему я стремилась всю свою прошлую жизнь. Но это была моя страна, мой народ и моё дело. А теперь выяснилось, что этой родины тоже нет. Всё, чем я занималась и во что верила, либо оказалось ложью, либо попало под жирный знак вопроса. Дороги назад мне нет: я сожгла мосты. Дороги в спокойную настрийскую жизнь, какую я вела до известных тебе событий, — тоже. Я — человек из ниоткуда, Сэнд. У меня нет дома, нет веры и нет целей. Можно сказать, что меня самой некоторым образом нет. Наверное, самым логичным в моей ситуации было бы броситься головой в омут. Но я этого не сделаю. Потому что… — Я задумалась и осознала, что, несмотря на собственную уверенность в сказанном, объяснений не нахожу. — Наверное, просто потому, что я такой человек. Не созданный для подобных поступков. Словом, — я сделала глубокий вдох и медленный выдох, возвращаясь к более конкретным вопросам, — не знаю, что будет через день, два или через пять лет. Но сейчас я точно не готова на тебя работать. И как бы то ни было помогать в продвижении твоих интересов. Всё, что я могу тебе дать в данную секунду, — это свобода.