— Добрый день, — улыбнулась Лита и, последовав примеру мужа, пожала ей руку.

— Наверное, вы устали с дороги? — заботливо спросила Елена Васильевна.

— Нет, спасибо. Все было настолько замечательно, как в сказке, — ответила Мартова.

— То ли еще будет, — загадочно сказала Стеблова.

— Саша, ты свободен до завтра, — обратился Георгий к ожидавшему команды юноше. — А нам нужно немного освежиться перед трапезой.

Лита поднялась за мужем на второй этаж, где к их просторной спальне примыкала ванная. За время, проведенное вместе с Мартовым, все эти удобства стали казаться ей чем-то само собой разумеющимся.

— К хорошему быстро привыкаешь, — заметила она, нежась в просторной голубой ванне с гидромассажем. Георгий уже принял душ, побрился и, стоя у огромного овального зеркала, с усмешкой поглядывал на жену. — Зная человеческую натуру, смею предположить, что лишаться такого великолепия очень тяжело, даже катастрофично.

— Тебе это не грозит, милая. Никогда не думай о прошлом, оно ушло безвозвратно, как у тебя, так и у меня. Настала наша светлая полоса, оч-чень широкая.

— Гера, а разве могут безвозвратно уйти из памяти тридцать лет жизни с женщиной, родившей тебе двоих детей? Она поддерживала тебя в разные периоды, когда не было ничего и когда было все. Мои потери просто смешны в сравнении с тем, что должен был чувствовать ты, потеряв спутницу жизни. Пусть даже не было испепеляющей страсти между вами. — Мартов молчал, а Лита, выпуская из ванны воду, завернулась в мягкое розовое полотенце. — Наверное, этот разговор неуместен в день нашего приезда.

— Честно говоря, я не готов снова обсуждать мой первый брак. Хотел бы, чтобы и тебя эта тема перестала волновать.

— Так же как и отсутствие твоих детей на нашей свадьбе?

— Они скоро опомнятся, и все встанет на свои места. Я не хотел показывать, что меня беспокоит их поведение, чтобы не испортить наше путешествие. Надеюсь, ты не станешь меня осуждать за такую позицию? — Георгий вышел из ванной. Вскоре к нему присоединилась Лита.

Она почувствовала себя виноватой. Он старше, мудрее, лучше знает своих детей, в конце концов. И гибель жены для него — глубокая травма, как для любого нормального человека.

— Я вообще не думала давать тебе оценку. Прости, давай оденемся и перекусим хоть чего-нибудь. Я умираю от голода.

— Этого еще не хватало, — надевая оливковый свитер под черные брюки, засмеялся Мартов.

— Я не знаю, как вести себя, помоги мне, — попросила Лита. Она разглядывала себя в зеркалах встроенного шкафа. Темно-синее платье из джерси смотрелось на ней замечательно. Мартов подошел сзади и обнял ее за плечи.

— Ничего необычного. Все детали обсудим за сегодняшней трапезой. Я имею в виду наши пожелания в адрес Елены Васильевны. Конечно, тебе не обязательно каждый раз переодеваться к столу. У нас не аристократические манеры, и мы не будем усложнять себе жизнь притворным, никому не нужным этикетом. Ноги на стол класть не будем, но и выкладывать рядом с тарелкой четыре вилки, ножи и ложки не станем. Сегодня особенный обед, а завтра все станет будничным. Ты освоишься в этом доме и перестанешь неуютно себя чувствовать.

— Надеюсь, что этот процесс не затянется. Зная свой характер, я боюсь, что ты будешь мною недоволен.

— Стоп, стоп. Мы ведь говорили, что каждый остается самим собой. Будь консервативной, авангардной, лишь бы тебе не приходилось ломать себя. Я люблю тебя.

— Я все еще не верю, что это происходит со мной.

— Пойдем в столовую.

Они спустились вниз, Елена Васильевна вышла из своей комнаты.

— У меня все готово, — сказала она.

— Мы тоже готовы, — улыбнулась Лита. За столом они сидели втроем. Стеблова хотела вежливо отклонить приглашение, но Мартов сжал ее локоть:

— Нам есть что обсудить, Еленочка.

Обед был прекрасный. Георгий с Литой наперебой хвалили приготовленные блюда, а привезенное из Франции красное вино многолетней выдержки пришлось очень кстати. Во время десерта, когда на столе появилось любимое Литой мороженое, она рассмеялась:

— Так нечестно, надо было предупреждать, я уже не могу и кусочка проглотить!

— Я учту в следующий раз, — улыбнулась в ответ Стеблова.

— Давайте сегодня разберемся раз и навсегда в том, какие предстоят изменения в нашем уютном гнездышке. Ответить должна ты, дорогая. Думаю, Елене Васильевне тоже не терпится об этом узнать. — Мартов решил, что время десерта самое располагающее к такому разговору. Лита на мгновение задумалась, потом пожала плечами.

— Полагаю, что у Елены Васильевны слишком много обязанностей по дому. Учитывая то, что некоторое время я не буду работать, мне хотелось бы тоже принимать участие в решении бытовых проблем.

— Что конкретно ты предлагаешь? — спросил Мартов.

— Никаких революционных преобразований. Просто при желании приготовлением обеда могу заняться я. Поехать на рынок, убрать, постирать. Я очень домашний человек и не смогу сидеть без дела. Надеюсь, Елена Васильевна не будет противиться моим желаниям вносить свой вклад в будничные заботы?

Стеблова слушала Литу без всякого энтузиазма. Кажется, в ее услугах еще нуждаются. Дальше — больше, с появлением ребенка у молодой мамы будет совсем мало времени на участие в домашних проблемах. От супруга в этом плане она ничего не дождется. Его режим строго подчинен интересам работы. Нет, она не останется больше в семье Мартова. Наблюдать за развитием еще одной трагедии она не в силах. Почему-то ей казались фальшивыми все знаки внимания Георгия к его новой жене. Он приобрел очередную игрушку, которую сломает без сожаления, когда она ему надоест. Красивая молодая блондинка эффектно смотрелась рядом с седовласым, обворожительным мужчиной. Очередной рекламный трюк. Кажется, она полностью попала под силу его обаяния. То, как Лита смотрела на мужа, не оставляло сомнений, что ее чувства искренни. Стебловой стало жаль ее, и желание подарить приготовленную кассету отпало. Маленький сверток с красной ленточкой так и остался лежать на кровати в комнате экономки.

— Я не могу быть против по той простой причине, что хочу просить у вас расчета, — после короткой паузы ответила Елена Васильевна. На лице Мартова появилось неподдельное удивление. Лита опустила глаза, ковыряя ложкой подтаявшее мороженое. — И здесь дело не в вашем появлении, Аэлита Владимировна.

— Тогда в чем? — Мартов почувствовал, что у него портится настроение. Недавно он сам хотел без сожаления выгнать ее, если бы заметил хоть малейшую грубость по отношению к Лите. Вот Стеблова сама желает уйти, но без объяснений ей это не удастся. — Мне необходимо знать причину. Вы много лет находились рядом, вы стали членом семьи, а теперь хотите расстаться?

— Не преувеличивайте, Георгий Иванович. Никогда я не была членом вашей семьи. — Стеблова медленно поднялась из-за стола. — То, что я видела немногим больше всех, не причисляет меня к вашему семейству. Но я всегда старалась делать свою работу на совесть. Извините, я покину вас. Спасибо, что оценили мое кулинарное мастерство. Я буду в своей комнате, если понадоблюсь.