Дни рождения в домах престарелых – события знаменательные по вполне очевидной причине. Лучше уж отпраздновать, пока ты еще в состоянии. В столовой всегда устраивается вечеринка с непременными тортом и свечами, мороженым, фотографированием на память, песнями и всем таким прочим. Мы, сотрудники, очень старались создать праздничное настроение, веселую и непринужденную обстановку – ну хотя бы на полчаса, пока все не разойдутся. Примерно в половине случаев на праздник приезжают родственники, и настроение именинников заметно улучшается. Если же члены семьи не появляются, нам приходится просто из кожи вон лезть.

Второго декабря Лайлу Спёрлоку стукнуло восемьдесят пять, и на празднование прибыла из Джексона его громогласная дочь с двумя своими детьми и тремя внуками, а также с непременным набором жалоб, требований и предложений. Все эти шумные и бесплодные попытки имели целью убедить любимого отца в том, что она трепетно о нем заботится, а нас вконец загонять. Родные Спёрлока привезли с собой воздушные шарики, какие-то идиотские шляпы, купленный в магазине кокосовый торт (его любимый), а также несколько дешевых подарков в ярких коробочках и упаковках. Там были носки, носовые платки и просроченные шоколадки. Внучка включила музыкальный автомат с записью Хэнка Уильямса (его любимый исполнитель), создала, так сказать, фон. Затем последовала неизбежная демонстрация увеличенных черно-белых снимков молодого Лайла в армии, молодого Лайла, идущего к алтарю (в первый раз), молодого Лайла, позирующего и так, и эдак на протяжении десятилетий. Присутствовали почти все обитатели заведения и большая часть персонала, в том числе и повариха Розель, хотя я точно знал, что пришла она ради торта, а вовсе не из-за любви к виновнику торжества.

В какой-то момент Уилма Дрел неосторожно приблизилась к Лайлу, и тот, несмотря на свои седины, не преминул ущипнуть ее за пышную задницу. Она в ужасе взвыла, все остальные так и покатились со смеху, восприняв происшествие как часть увеселения. Впрочем, судя по выражению лица Пчелиной Матки, ей было вовсе не до смеха. Реакция дочери последовала незамедлительно – она наорала на папашу, шлепнула по руке, отчитала перед всеми, и в зале на несколько секунд повисла напряженная пауза. Уилма ушла и не вернулась. Сомневаюсь, что на ее долю часто выпадали такие приключения.

Примерно через час вечеринка выдохлась, кое-кто из приглашенных начал откланиваться. Дочь вместе с потомством быстро собралась и уехала. Торопливые объятия, поцелуи, но понять ее было можно: путь до Джексона неблизкий, папуля. И вот празднование восьмидесятипятилетнего юбилея Лайла закончилось. Я нес его подарки, провожал в комнату и говорил о Геттисберге[15].

Уже после отбоя я заглянул к нему и преподнес подарок. Несколько часов исследований, несколько звонков нужным людям, и я узнал, что да, действительно, был такой капитан Джошуа Спёрлок и что в составе Десятого пехотного полка он принимал участие в битве при Шило. Родом он был из Рипли, штат Миссисипи; городок находился неподалеку от тех мест, где, согласно предварительной моей проверке, родился отец Лайла. Я нашел одного человечка в Нашвилле, который специализировался по героям Гражданской войны, настоящим и вымышленным, заплатил ему восемьдесят долларов за проделанную работу. А подарком моим было вставленное в рамочку наградное удостоверение на имя капитана Джошуа Спёрлока, украшенное справа боевым знаменем конфедератов, а слева – официальной эмблемой Десятого пехотного полка. Никому бы и в голову не пришло, что это искусная и весьма впечатляющая подделка. Но для Лайла, человека, жившего былой славой предков, это был величайший и драгоценнейший из подарков. Он держал документ в рамочке, и его глаза наполнились слезами. Старик был готов отправиться прямиком на небеса. Рановато, сказал себе я.

– Красота какая, – пробормотал он. – Даже не знаю, что и сказать. Вот спасибо!

– Не за что, мистер Спёрлок. Как видите, он был храбрым солдатом.

– Да, верно, таким он и был.

Ровно в полночь я преподнес второй подарок.

Соседом Лайла по комнате был мистер Хичкок, хрупкий увядающий джентльмен всего годом старше Лайла, но пребывавший в куда худшей форме. Мне говорили, жизнь он прожил чистую, непорочную, не пил, не курил, на другие соблазны тоже не поддавался, однако жизни этой приходил конец. Лайл же, напротив, не пропускал ни одной юбки, долгое время был заядлым курильщиком, частенько прикладывался к бутылке. За годы работы в этом бизнесе я убедился: ДНК объясняет многое, если не все.

Как бы там ни было, но во время вечерней раздачи лекарств я дал мистеру Хичкоку сильнодействующее снотворное, и он уже находился в другом мире. Иными словами, ничего не видел и не слышал.

Мисс Руби, которая, уверен, уже не раз успела приложиться к бутылке «Джимми», в точности выполнила все мои инструкции и припарковала свой огромный «кадиллак» у баков для мусора, возле заднего входа в кухню. Я наблюдал, как она, хихикая, выползла из салона со стаканом в руке. И только тут я впервые увидел на пассажирском сиденье Мэнди, одну из «лучших» девушек мисс Руби. Времени для представлений не было.

– Тсс, – прошептал я, и они последовали за мной в темноту, на кухню, а затем – в слабоосвещенную столовую, где мы на секунду остановились.

И мисс Руби с гордостью произнесла:

– Знакомься, Гил, это Мэнди.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Очень приятно, – пробормотал я.

Мэнди выдавила улыбку. Выражение ее лица говорило: «Давайте покончим со всем этим, и побыстрее». Было ей около сорока, полная, крепко сбитая женщина, однако недостаточно крепкая, чтобы скрыть следы бурной и трудной молодости. Следующие тридцать минут должны были обойтись мне в двести долларов.

Освещение в «Тихой гавани» было приглушенное, я покосился в сторону южного коридора, убедиться, что там тихо. Затем мы с Мэнди быстро прошли в комнату, где мистер Хичкок уже впал в коматозное состояние, а мистер Спёрлок не спал, ждал и расхаживал взад-вперед. Он взглянул на нее, она – на него. Я выпалил:

– С днем рождения! – И быстро ретировался, затворив за собой дверь.

Мы с мисс Руби сидели и ждали в кафетерии, потихоньку выпивая. Она не преминула захватить с собой заветную фляжку, и я был вынужден признать, что после трех месяцев употребления виски уже не казалось мне столь уж противным.

– Она милашка, – заметила мисс Руби. Судя по всему, она была счастлива оттого, что снова может доставить двум людям радость.

– Да, славная девушка, – опрометчиво заметил я.

– Начала работать на меня, когда ее выгнали из школы. Жуткая семейка. Ну а потом пара неудачных браков. Пахала без перерыва, что твоя лошадь. Теперь даже жалею, что не могу загрузить ее полностью. Жизнь в наши дни трудная. А женщина… она всегда распускается, если чувствует себя никому не нужной.