– Ты в своем амплуа, – вздохнула Келли. – Как всегда – и нашим, и вашим.

– Имею большой опыт по этой части!

Что-то в его голосе насторожило Келли.

– Что за опыт?

Джерри немного помолчал.

– Упрекаешь меня за то, что я постоянно соблюдаю нейтралитет? Но всякий раз, когда я принимал чью-то сторону, я оказывался в тупике. Самый наглядный урок я получил тогда, когда разводились родители. Они, помню, скандалили день и ночь. Я же хотел лишь одного: чтобы отец с матерью оставались вместе. Но стоило мне вмешаться в их выяснение отношений, как скандал разгорался с новой силой. Более того, они впивались в меня мертвой хваткой, требуя, чтобы я стал третейским судьей в их бесконечных спорах. Мне предлагалось решить, кто из них прав, а кто виноват. Но в той ситуации не было ни правых, ни виноватых. Все было слишком запутанно и сложно для ребенка. Я становился на сторону одного – обижался другой. Я уже думал, что не вынесу этого кошмара. Наконец, они расстались, потом опять сошлись, но с тех пор я стараюсь не вмешиваться в их жизнь. Ни в чью жизнь, если честно. Скажу тебе так: твоя ситуация с Хейденами и семейством Фарров из этой же категории. Здесь тоже нет ни правых, ни виноватых.

Келли подумала, что Джерри вдруг открылся ей с совершенно неожиданной стороны. Да, она, как и все в городе, была наслышана о бесконечных скандалах в его семье: и отец, и мать Джерри были людьми с характерами. К тому же любили покричать. Но Келли никогда не задумывалась, каково это ребенку – расти в такой сложной семье. Поневоле начнешь соблюдать вечный нейтралитет, как та Швейцария.

– Извини, что заставила тебя вспомнить неприятные моменты из прошлого. И прости, что все свое дурное настроение я излила на тебя. Что-то в последнее время у меня все не клеится. Мне всегда казалось, что у меня хорошая интуиция, что я неплохо разбираюсь в людях. Выходит, что это не так.

– Все наладится, Келли. Вот увидишь! Что было, то прошло. А жизнь продолжается.

– Хорошо бы, чтобы ты оказался прав. Но что-то подсказывает мне, что с прошлым будет покончено лишь тогда, когда Хейденов оставят в покое. – Она замолчала, словно собираясь с силами перед прыжком в неизвестное. – Это я должна остановить всех тех, кто сейчас угрожает Алисии и ее отцу. Потому что я была невестой Брайана. Я любила его. Потом я его потеряла. Но я не хочу, чтобы его гибель стала причиной новых несчастий. Поехали к Расселу!

– И я тоже? – удивился Джерри.

– Ты же с ним дружишь! Вот и поможешь мне разобраться с этой шарадой.

– Я думал, что мое присутствие будет только раздражать тебя.

– Оно и раздражает… порой… И все же помоги мне, ладно?

– Хорошо. Но прежде чем отправиться к Расселу, еще раз хорошенько подумай. Вспомни о своих связях с семьей Фарров, для которых память о Брайане священна. Предполагается, что и ты дорожишь его добрым именем не меньше их. Они могут расценить твои действия как предательство.

– Желание докопаться до правды не может быть предательством.

– Может, Келли! Еще как может!

Конечно, он прав. Родные Брайана не простят ей, если она переметнется на сторону Хейденов. Но горькие слова Алисии снова всплыли в ее памяти: «Ты с легкостью поверила всему, что рассказывали тебе другие. Только не мне!»

– Нет, Джерри! Я обязана докопаться до правды! И не столько ради Алисии, сколько ради себя самой.

14

Гейб предполагал, что Алисия весь день будет ходить за ним по пятам. Захочет сама попасть в свой офис и покопаться в груде обгорелых вещей и бумаг. Но парадная дверь в ее доме была плотно закрыта, и вот уже два часа никто не выходил во двор. Что тоже неплохо. Рядом с Алисией Гейб чувствовал постоянное напряжение. И вообще трудно было сконцентрироваться на работе. А сейчас он расчищал уцелевшие стены, пытаясь определить, насколько они не утратили своей прочности после пожара.

Алисия стала еще красивее, чем была три года тому назад, размышлял Гейб. И это с учетом того, что ей пришлось пережить за последний год. Вполне возможно, именно несчастья, обрушившиеся на нее, помогли ей стать тем, кем она была сейчас: взрослой, самостоятельной женщиной, храброй и независимой.

Когда он встретился с ней впервые, все в его жизни было слишком зыбким и неопределенным. Он даже не решил еще, что делать дальше: продолжать служить или уходить на гражданку. В конце концов он выбрал службу, чем глубоко обидел Алисию. Но тогда у него просто не хватило мужества решиться на иной выбор. Армия, служба – во всем этом была стабильность, надежность, некая зона комфорта, которой он мог легко лишиться, связав свою судьбу с Алисией.

Итак, Гейб уехал. Но притяжение между ними осталось. И взаимное влечение никуда не делось. Он видел, каким страстным огнем полыхают ее огромные голубые глаза. Впрочем, Алисия отчаянно пыталась заглушить и подавить в себе этот огонь желания. И Гейб тоже! Они оба не хотели снова погружаться в этот омут страсти, в котором очутились три года тому назад. Хотя кто его знает!

Быть может, на этот раз все было бы по-другому.

А вдруг нет? Нет уж! Никаких рисков! Как только Гейб поможет Алисии наладить семейный бизнес, он немедленно уедет из Ривер-Рок. Он не собирается превращаться в замшелого провинциала. И постоянными узами с кем бы то ни было связывать себя тоже не собирается. Единственная клятва верности, которую дал Гейб, – это присяга при зачислении в морскую пехоту. И произнося слова присяги, он знал, что поступает правильно, потому что понимал, что его боевые товарищи будут всегда рядом с ним. И, если нужно, поспешат к нему на помощь. А он – к ним. Потому что один за всех и все за одного. Армейская служба дала ему ту уверенность в себе и в собственных силах, которых у него не было все восемнадцать лет предшествующей жизни.

Что же до Алисии, то ей нужен муж, то есть человек, созданный для нормальной семейной жизни. Это точно не про Гейба! Он не имел ни малейшего представления о том, что это такое и как это – быть мужем и главой семьи. А потому он уедет. Впереди его ждет работа, которую он хорошо знает и умеет делать.

И все же, и все же… В последние два дня произошли какие-то несущественные, но весьма позитивные изменения в его отношении к происходящему. Несмотря на враждебное отношение горожан к Алисии, сам городок Гейбу очень понравился. Его пленила общая атмосфера, царящая в Ривер-Рок. Жить у реки – это, должно быть, так приятно. Недаром Алисия так держится за эту реку. С другой стороны, незамысловатость здешнего существования, наверное, со временем могла бы утомить. Недаром Роби сбежал отсюда в армию. И Гейб, пожалуй, тоже сбежит, если задержится здесь чересчур долго. Или не сбежит?

Неопределенность настораживала. Раньше у него не было сомнений. Все последние двенадцать лет он точно знал, что и как делать. К тому же он настолько привык повиноваться приказам, что право самостоятельного выбора при принятии решения скорее пугало, чем вселяло уверенность в своих силах.