Джованни взял сигнальную веревку, привязанную к деревянному колесу, которое служило воротом. Бросил ее конец в пропасть и начал долгий спуск. Добравшись до подножия скалы, он с ужасом увидел изувеченные останки брата Григория.

Юноша без оглядки бросился прочь. Он шел до моря полтора дня. Крестьяне жалели изможденного монаха, на лице которого читалось отчаяние, и давали ему еду и питье. Джованни решил вернуться к мессеру Луцио. Не только за тем, чтобы признаться, что не оправдал его доверия, но и дабы обрести утешение и совет старого ученого и его слуги, своих единственных друзей. Джованни думал и о Елене, но мысль о том, что он снова разобьет ее сердце или закончит жизнь на галерах, испугала юношу. Поэтому сейчас для него было важно только одно — добраться до своего старого наставника.

Когда Джованни добрался до порта Волос, то нашел генуэзский корабль, капитан которого согласился переправить юношу в Италию бесплатно. Через неделю Джованни сошел на землю в Пескаре. Едва оказавшись на итальянской земле, он избавился от монашеского облачения, поменяв его на старую одежду. Затем отправился в глубь страны по дороге, которая вела в Рим. Заночевав в поле, он продолжил путь и вскоре свернул на тропу, убегающую к лесистым холмам Абруцци. Быстрым шагом Джованни дошел до деревни Остуни. Когда он очутился на опушке лесов Ведиче, сердце от радости забилось сильнее — он вернулся туда, где был когда-то счастлив! Юноша ступил на тропинку, ведущую к бревенчатой хижине, воспоминания нахлынули на него, ион заплакал… Его мучило чувство вины за то, что он не выполнил поручение, но в глубине души он знал, что друзья его простят.

Джованни вышел на поляну, и кровь застыла у него в жилах.

Кто-то сжег дом дотла.

Судя по растительности на пепелище, хижина сгорела несколько лет назад. Было ли это случайностью… или преступным деянием? Что стало с наставником и Пьетро? Тоска вновь овладела душой Джованни. Он должен узнать правду, решил юноша и отправился назад, в деревню. По дороге ему встретился крестьянин, и юноша спросил:

— Я хотел навестить двух своих друзей, которые когда-то жили в этом лесу. Но их самих нет, а дом сожжен. Что случилось?

— Ужасное происшествие! — ответил крестьянин после минутного замешательства. — Но все это было уже давно.

— Что произошло? Где люди, которые жили в том доме?

— Убиты бандой разбойников. Всадниками в черном.

Джованни показалось, что его ударили кинжалом прямо в сердце.

— Когда это случилось?

— О, много лет назад! С ними жил еще один человек, думаю, ученик. Он исчез, а вскоре после этого появились люди в черном. Они-то и подожгли дом. Но это еще не все! Если бы ты видел тела старика и его слуги! Как их пытали перед смертью! Грабители, наверное, хотели узнать, где спрятаны деньги, но так ничего и не добились.

— Что стало с телами? — спросил Джованни, испытывая страшные муки.

— Мы выкопали яму недалеко от хижины и похоронили их. Священник прочитал заупокойную молитву, а на могиле поставили крест.

Джованни с трудом нашел место, где похоронили его друзей. Маленький крест покосился, юноша поправил его и долго в молчании стоял над могилой. Горе его не знало границ, но ни слезинки не выкатилось из сухих, измученных глаз. Джованни ощущал огромную вину — разве не из-за того, что он скрылся от преследователей, те вернулись сюда и пытали его друзей, чтобы узнать о содержании проклятого письма? Какой ужасный секрет мог послужить поводом для столь жестоких убийств?

Джованни молил учителя и Пьетро о прощении. Его душа была сломлена. Он не мог ни взывать к Богу, ни думать о чем-либо.

Наступила ночь, и холод усилился. Джованни все никак не уходил от могилы.

С неба начал падать снег.

Всю ночь Джованни провел на том же месте. Силы постепенно оставили его, и от изнеможения он упал, скорчившись на могиле друзей, словно младенец в утробе матери.

К утру снег перестал, но белое покрывало уже укутало тело юноши. Джованни чувствовал, как жгучий холод пробирает его до костей, и съеживался все сильнее, инстинктивно пытаясь укрыться от мороза.

Его мозг и тело оцепенели. Душа теряла последние силы. Он уже ничего не хотел — ни жить, ни умереть. Ни о чем не размышлял. Его разум успокоился. Но это было не то исполненное смысла спокойствие, которое он знавал прежде, в теперешнем состоянии не было ни печалей, ни забот. Опустевшая душа освободилась от борьбы и стремлений. Джованни знал, что скоро умрет, однако не думал о смерти. Он ждал конечного освобождения без всякого страха, подобно раненому животному, которое забилось в яму, чтобы испустить дух.

Холод полностью завладел всем его существом, и юноша больше не ощущал стужи. Его разум постепенно мерк. Он словно завис между двумя мирами и ждал неизбежного сигнала, чтобы навсегда исчезнуть.

Он не слышал, как кто-то подошел к нему, но почувствовал чужое тепло. Замерзшее тело вздрогнуло. Инстинктивно Джованни попытался прижаться к источнику тепла, но мышцы отказывались повиноваться. Он почувствовал на затылке чье-то дыхание. Частое и горячее, растопившее снег. Ласковое тепло вернуло Джованни способность мыслить. Он не пытался ничего понять, просто наслаждался приятным ощущением. Чей-то язык лизнул шею юноши. По телу Джованни пробежала дрожь. Он почувствовал, что уже может шевелиться. С большим трудом повернулся и приоткрыл глаза.

Испуганный пес отскочил в сторону. Джованни, не двигаясь, смотрел на него. Довольно крупное животное находилось в жалком состоянии. Грязная шерсть цвета соли с перцем свалялась, а тело было таким же тощим, как у Джованни. Поджав хвост и прижав уши, пес с некоторой опаской глядел на юношу. Джованни какое-то время бездумно выдерживал собачий взгляд. Затем с трудом улыбнулся и протянул руку.

— Не бойся.

Пса, казалось, успокоил дружелюбный жест и ласковый голос. Он медленно подошел к Джованни и лег рядом, уткнувшись мордой в ладонь юноши. Джованни погладил собаку по носу. Пес настороженно смотрел на юношу, в собачьих глазах страх смешался с радостью. Взгляд тронул Джованни, и он попытался встать. Пес отпрянул в сторону. Юноша сел на корточки. Его тело еще не согрелось, юноша не чувствовал ни рук ни ног, но, похлопав по коленям левой ладонью, протянул правую товарищу по несчастью.

— Иди сюда.

Чуть помедлив, пес приблизился, виляя хвостом. Он дал себя погладить, явно испытывая противоречивые чувства: удовольствие и боязнь. Джованни обнял пса за шею, и тот довольно тявкнул. Душа Джованни понемногу стала отогреваться.

— Что, старина, мы оба в ужасном состоянии, да? Уверен, ты уже давно ничего не ел.

Пес лишь слабо заскулил в ответ.

— Ничего, я о нас позабочусь.

Джованни, шатаясь от голода и холода, тяжело поднялся на ноги, у него кружилась голова. Нужно развести огонь, подумал он. Юноша собрал немного хвороста — с большим трудом, так как его пальцы закоченели, — и развел костер при помощи двух кремней, которые нашел на пепелище. Несколько часов он просто грелся. Постепенно ожившая кровь вновь побежала по жилам. Пес сидел рядом с ним, уставившись на языки пламени.