Валерия возмущенно фыркнула.

Они вышли к поляне с поваленными к центру деревьями. Валерия кинула беглый взгляд на поляну, но мысли ее были далеко отсюда.

– Знаешь, каким образом легче всего уничтожить истинную память о прошлом? Надо просто изменить письменность. Важнейшим диверсионным актом Рюриковичей, этой банды варягов, сумевших захватить трон русско-ордынской власти, было изменение древнерусской письменности. На смену глаголице, праславянскому письму пришла кириллица, и уже через два поколения никто не смог прочитать правду о прошлом Руси, кроме единиц, ученых-историков, знавших древние языки. Только кто их слушал? Массам было внушено то, что они должны были помнить.

– Но кириллица… я считал, что…

– Что у нас до Кирилла и Мефодия не было своей письменности? Была! Древнерусская Всесвятская грамота имела сто сорок семь букв! А глаголица сохранила лишь тридцать девять, из которых складывались всего лишь обычные слова, касающиеся повседневной жизни.

– Я не знал…

– Вот видишь, и ты человек массы, в подсознание которого загнана искаженная информация о нашем прошлом. Как оказалось, изменение письменности и сокращение числа букв – надежнейший инструмент стирания исторической памяти любого народа, примитивизации языка и мировоззрения. А ведь русский язык – это естественный язык природы, язык, которым мы творили этот мир. Он старше всех языков, в том числе греческого и финикийского, этрусского и санскрита, арабского и критского, и стоит на уровне первооснов бытия. Вообще русская азбука древнейшая из возможных и по большому счету шире, чем азбука. Это учение о целостности Мироздания!

Антон пытливо взглянул на разрумянившееся лицо Валерии, заинтересованный ее горячностью и увлеченностью. Она заметила взгляд, виновато улыбнулась.

– Извини, я привыкла спорить с ортодоксами и спокойно о нашем прошлом говорить не могу. – Валерия ковырнула носком сапога рыже-черный дерн поляны, почти сухой, несмотря на прошедший дождь. – Странное все же место, верно?

– Правда, – согласился Антон. – Здесь все странное: земля, вода, воздух… кладбище… Я все время ощущаю на себе чей-то взгляд и никак не могу определить, кому он принадлежит. Одно знаю точно: это взгляд не человека и не зверя.

Валерия оглянулась по сторонам, зябко передернула плечами.

– Да, мне тоже чудится какой-то странный ток воздуха, будто вокруг танцуют электрические привидения. Может, вокруг поляны, где когда-то нечистая сила справляла «свадьбу», до сих пор нарушен естественный природный фон? Пошли обратно в лагерь.

Они повернули назад, в лес, где стало значительно темнее: неотвратимо наступал вечер, хотя небо уже почти очистилось от туч. Еще больше похолодало.

– Как ты думаешь, – негромко сказала Валерия, стараясь держаться поближе к Антону, – случайно или нет появление милиции в такой глуши?

– Уверен, что не случайно, – отозвался Антон, беря женщину за руку. – Она не контролирует все побережье озера, никаких сил не хватит, милиционерам кто-то сообщил о нашем появлении, но они не знали, что с нами Юрий Дмитриевич, то есть представитель спецслужбы, иначе действовали бы по-другому.

– Как?

– По-другому, – уклонился от ответа Антон, зная, как действуют спецназовцы при малейшем сопротивлении силам правопорядка.

Они пересекли кладбище, остановились у почерневшего от времени креста с выщербленными полуотбитыми концами, верхний из которых действительно имел форму фаллоса.

– Понимаешь, я… – начала Валерия и вдруг отшатнулась с тихим вскриком: – Змея!..

Антон увидел пресмыкающееся чуть позже, застыл, глядя на выглядывающую из травы голову гигантской змеи, похожей на голову щитомордника с бусинами глаз. Но у этой твари голова была гораздо длинней и в миниатюре очень смахивала на крокодилью.

– Тише! Замри! Не двигайся, что бы ни происходило!..

Змея стала вырастать, подниматься над травой, будто из земли ее выталкивал поршень, медленно повернула голову к Антону и снова обратила свой взор на Валерию. Громов так же медленно достал из чехла на поясе нож, приготовился метнуть его в крокодиловидного щитомордника и внезапно заметил слева головы еще двух змей. Ощущение взгляда в спину усилилось, обострившийся слух уловил шуршание змеиных тел не только слева, но и сзади, со всех сторон, и Антон понял, что его интуиция не зря давно подавала сигналы, уловив изменение биоэнергетических потенциалов леса. Вывод был ясен: сработала еще одна «магическая мина» здешних мест, инициировав нападение змей на пришельцев.

– Спокойно! – быстро сказал Антон одними губами. – Это герпетоатака! Как только я расправлюсь с этой королевской гадюкой, беги что есть сил к лагерю. Я за тобой.

Он подождал несколько мгновений, настраивая организм на переход в пустоту, и резко махнул левой рукой перед мордой змеи, а когда она нырнула вперед, реагируя на движение, одним ударом ножа отсек ей голову.

– Беги!

Валерия сорвалась с места, вскрикнула, наступая на упругое змеиное тело, продралась сквозь кусты и исчезла. Антон метнулся за ней, но вынужден был задержаться. Во-первых, для того, чтобы отбить атаку еще двух пятнисто-пестрых тварей, а во-вторых, он случайно задел тот самый крест, у которого затаилась великанская змея с крокодиловидной мордой, и тот со скрипом отъехал в сторону, открывая зев какой-то пещеры в земле.

Антон увидел ступеньки, уходившие в темноту, нагнулся. В нос шибануло странными запахами, среди которых присутствовали и знакомые: запахи тления, ржавого железа, сгоревшего пороха и пластика. Это явно был вход в подземный склеп какого-то древнего властителя либо монашеский схрон, его следовало разведать, но змеи продолжали ползти со всех сторон, и Антон поспешил покинуть это змеиное гнездо.

В лагерь он прибежал всего на полминуты позже Валерии, вокруг которой уже собрались встревоженные члены экспедиции.

– Вы можете толком рассказать, что у вас опять случилось? – хмуро обратился к нему Гнедич. – Где вы умудрились найти змей?

– Их там десятка три, если не больше, – сухо ответил Антон, понимая взгляд подполковника и его подчеркнутое «у вас». – И все они ползут сюда. Скорее всего это спровоцированное кем-то нападение, надо либо садиться в лодки и пережидать на воде, пока оно не закончится, либо забираться в палатки. Но я не уверен, что палатки выдержат.

– Что за чушь, Гром? – недовольно-скептически пробурчал Серафим. – Откуда на острове столько змей?

И в этот момент Анжелика взвизгнула:

– Вот они!

Гнедич и Тымко вздрогнули, оглядываясь, и попятились. Из-за стены кустарника на поляну выползали змеи, и было их столько, что за телами не было видно земли. Этот шипяще-скрипучий вал покатился к палаткам и костру, сметая все на своем пути, и остановить его не смог бы, наверное, и напалм.

– К лодкам! – бросил Юрий Дмитриевич.

– Но у нас есть ружья… – заколебался Тымко, – отстреляемся.