– А вот завтра и решим, Матвей у нас мужик умный, на три головы легче думается. Всё! Спать! А то что-то у меня голова не соображает.– Марта вышла из кухни.

– Конечно, целый день за компьютером сидеть.– Проворчала я, потягиваясь.

– Я всё слышу!– Донеслось из глубины дома.

День выдался насыщенный. С утра пораньше Марта пригласила деда Матвея и, после сытного завтрака, рассказала ему мою историю, причём включая некоторые моменты, которые я бы точно рассказывать не стала. Например, как я один раз пока Марта отсутствовала, чуть не уехала из стаи. Хорошо хоть про последние события не упомянула.

Матвей слушал молча, периодически оглаживая широкой ладонью бороду, в конце рассказа задумался ненадолго, а потом неожиданно улыбнулся, наклонился ко мне и заговорщически проговорил:

– Небоись. Вот проводишь Марту, так загуляем! Я-то толк в этом знаю!– И подмигнул. Я от такого заявления закашлялась, а они с Мартой рассмеялись.

– Ну а насчёт жителей становки, скажите, что приболел я серьёзно. Лия значит, меня лечить осталась, пока мне не станет легче, здесь будет жить, а потом тоже в стаю вернётся.

Мы с Мартой переглянулись, как всегда самое простое решение задачи на поверхности.

На следующий день Марта уехала в стаю. На первых порах решено было, что дня на три, четыре, а потом как получится. Днём я занималась травами с Есенией и Дарьей и даже удалось чуть их разговорить. Завтракала, обедала и ужинала у деда Матвея, мы даже разделили обязанности и некое дежурство установили по приготовлению пищи.

Ночами только одиноко было – хоть волчицей вой.

Разбудило меня скупое, зимнее солнце, заглянувшее в окно моей комнаты. Встала и поежилась от холода – вчера, засидевшись за разговором с дедом Матвеем, я поленилась почистить камин и заново разжечь огонь, просто подкинула к тлеющим углям несколько поленьев. Ночью, по всей видимости, ударил хороший морозец, теперь в доме довольно-таки прохладно. Накинув халат, собиралась сначала умыться, как услышала тяжёлые шаги, кто-то зашёл в сени и только втянув воздух я поняла – Матвей.

– Лия,– позвал он негромко. Я, как была в халате, вышла из комнаты.– Слушай девочка: тут лесорубы пожаловали, из дома ни ногой, вообще старайся не подавать виду, что в доме кто-то есть. Я тут к Агафье заглянул,– он поставил авоську на стол рядом с дверью,– продуктов взял, чтоб могла пока не готовить. Печку тоже не топи – дым из трубы потянет.

– Ох,– я присела на диван.– И насколько они приехали?

– Ну,– он потрепал бороду,– я так думаю денька на три, может и пять пробудут тут.

– А как же я без тепла? Да и дни короткие, без света сидеть?

– Давай так: они сейчас позавтракают, потом в лес уйдут, а я потом к тебе приду, как раз и печь протопишь и придумаем как быть. Ну всё, надо идти.

Он уже развернулся к двери, только я остановила:

– Подожди. А если они в дом зайдут? Да и местные могут ненароком рассказать обо мне.

– В дом не зайдут, их разместили в пустующих домах с другого края становки, да и я прослежу. А насчёт того, что сболтнут – даже не переживай. Тут не особо говорливые как ты понимаешь живут, а Агафью я предупредил уже.

Прошло больше пяти часов, как ушёл дед Матвей. Я уже и позавтракала и прибралась, сидела, скучающе смотрела телевизор. Заслышав тяжёлые шаги рядом с домом, засуетилась, выключила телевизор и метнулась в спальню настороженно прислушиваясь. Скрипнула дверь, закрылась и, заслышав голос деда Матвея, облегчённо выдохнув, вышла навстречу.

– Значит так,– чуть позже делился он новостями, присев перед камином, выгребая золу,– Есенье, Дарье я сказал, что ты приболела…

– Дед Матвей, давайте я сама,– хотела перехватить у него совок, но он лишь махнул на меня свободной рукой:

– Тю, не дело это – печью бабе заниматься ежели мужик в доме.

– Так вы гость и это камин называется,– я улыбнулась глядя на то, как он пыхтя, вытер грязной ладонью лоб, на котором после этого остался серый мазок.

– Воот, а была бы нормальная русская печь, то и теплее было бы и дольше держит тепло-то. А то вон понастроили ерундовины,– он закончил чистить и уже укладывал дрова,– и мучаются потом, да и дров больше уходит. Кхех. Ну всё,– разжёг дрова и закрыл стеклянный экран,– теперича тепло будет. Так вот – их я предупредил, они только спросили – нужна ли тебе помощь и знаешь что?– Он выпрямился и с улыбкой на меня посмотрел.

– Что?

– Ты как солнышко, Лия – только солнце греет дом наш – планету, а ты душу. Глаза-то у женщин сразу беспокойными стали, пока я им не подмигнул, не сказал, что через несколько деньков вернёшься к ним работать. Вот их души ты тоже согрела, а для таких как они – это очень-очень важно. Ладно, чего-то я в философию ударился, проводи-ка меня умыться и будем обед готовить.

Наблюдая на кухне за его спорыми движениями, я удивлялась сама себе: как до этого я могла не заметить – он же вовсе не такой старый, как хочет казаться! Густая борода покрывала его щёки и подбородок так, что сбивала с толку. Но, спросить сколько же ему на самом деле лет, я не решилась.

– Раз в год, обычно после января, как ударят хорошие морозы, стая рассылает по становкам мало занятых мужчин,– отвечал он на мой вопрос.– В этом году что-то один молодняк к нам пожаловал. В тот раз я с удовольствием тоже лес валил.– Он подул на ложку с супом, снимая пробу.

– А сейчас тоже пойдёте?

– Зачем? Там такие лбы здоровые, что и сами без проблем справятся, за ними только пригляд нужен, да и есть кому этим занятся. Тем более я ж болею, а ты за мною приглядываешь,– он лукаво мне подмигнул, отчего усы его на это мгновение встопорщились забавной щёткой. Я не выдержала и рассмеялась.

– Ох, хорошо то как,– он облокотился на стол,– давно я не слышал девичьего смеха, прямо как колокольчики переливаются.

– Вы дед Матвей, меня в краску не вгоняйте, я…

– Давай-ка знаешь что,– он поморщился,– называй меня просто по имени, не то как слышу это твоё: «дед Матвей», то прям как серпом по …, ээ, в общем слух режет.

Сдержив смех, попыталась запротестовать:

– Но как же…

– Вот ты же Марту бабкой не называешь?– Услышав это, я даже закашлялась.– Вооот, так и меня просто по имени зови и на «ты» обращайся.

– Я постараюсь, но наверное не сразу смогу.

– Ничего.– Он махнул рукой, посмотрел на часы.– Ну всё, мне пора. Давай ещё дровишек подкину, до ночи уж не приду.

– А поесть?– спросила уже в спину.

– Вместе с мужиками поем.– Донеслось из комнаты.– Там женщины им уже и дома подготовить должны были, и поесть приготовить.

Я прошла за ним. Он накинув тулуп, потянулся за шапкой.

– А для чего деревья-то рубят, вы так и не объяснили?