На следующий день отец подробнее рассказал о плане заговорщиков. Газетам до сих пор не позволили сообщить о случившемся, и Ливерпуль полагал, что им следует и дальше придерживаться такой линии.

— Некоторые представители низших классов уже намекают, что убийство может стать способом протеста против политики кабинета. — У отца был усталый вид за завтраком. — Две попытки за три месяца могут подтолкнуть других попытаться вновь начать действовать.

— Но ведь преступником займутся, — заметила мать, — быстро и решительно.

— Да, но один ли он работал? Пока он признался только в желании убить лорда Ливерпуля и больше ни в чем. Сидмаут повесил бы его в тот же день, но если это только часть крупного плана, его смерть может привести к печальным последствиям. — Отец покачал головой и вздохнул. — Меня не это волнует больше всего. Сейчас на роль посредников между королем и оппозицией требуются более холодные головы, и, очевидно, для первой попытки выбрали меня.

— И как ты собираешься действовать? — заинтересованно спросила жена.

— Я отправлюсь с визитом к его высочеству. Он может стать объединяющей фигурой для всех, кто чувствует себя обиженным на правительство. Необходимо убедить короля на время перестать твердить, о своем желании отлучить свою венценосную супругу от притязания на трон. И поскольку я считаю, что лучше всего начинать мягко… — отец оглянулся, — я бы хотел, чтобы Мария пошла со мной.

Мария, которая тихонько сидела, надеясь уловить в рассказе возможную связь всего происходящего с Гарри, удивленно посмотрела на отца.

— Да-да, Мария. Ты ведь знаешь, что король намерен развестись со своей женой?

Мария кивнула. Об этом знали все, хотя большинство людей не одобряли такую идею.

— И что он решительно настроен, не приглашать ее на собственную коронацию, и удалил ее имя из молитв священников по всей Англии, тоже знаешь?

— Какое отношение к этому имеет лорд Ливерпуль?

— Ливерпуль выступает против развода, но он — человек короля. В Англии сейчас большие волнения, Мария. Газеты подстрекают массы к беспорядкам. Некоторые радикалы решили объединиться вокруг королевы, сделать ее символом своей борьбы за справедливость. Ходят слухи, что она должна со дня на день сесть на корабль и отбыть из Франции в Англию. Но король не намерен признавать ее королевой. Понимаешь, откуда ветер дует?

— Конечно. Но какова твоя роль?

— Я должен деликатно и мягко убедить его величество, что разговоры о разводе должны прекратиться. Это очень дорого обойдется с государственной точки зрения, кроме того, у Англии сейчас много других забот. Если не отвлекать население бессмысленным шумом вокруг возвращения королевы, это может успокоить тревожные настроения и дать правительству шанс подавить политических противников и бунтарей.

— Но почему мне нужно идти с тобой? — Мария бросила взгляд в сторону матери, молча за всем наблюдавшей.

— Потому что это должен быть не совсем официальный визит, во всяком случае, не конфронтационный, а дружеский. Его величество должен занять разумную, взвешенную позицию по отношению к королеве и дать возможность министрам убедить ее не возвращаться в Англию. Тогда общественное мнение изменится в его пользу. Расположение людей — великая сила, и его величество должен помнить об этом. — Отец улыбнулся. — Между прочим, королю нравятся красивые женские лица. Если я приведу тебя с собой, он будет в хорошем настроении, это поможет все уладить.

Мария улыбнулась и опустила голову. Встреча с его величеством станет, конечно, волнующим событием. Она упустила шанс быть представленной бывшей королеве перед отъездом с родителями за границу, потому что была еще слишком юная. Король теперь уже не столь молод и энергичен, как был когда-то, но все же это король. Мария снова взглянула на мать, которая едва заметно кивнула ей.

— Хорошо, папа.

— Спасибо, девочка. Я попрошу аудиенции, как только его величество сможет принять нас.

Слухи подтвердились. Повар в хозяйстве Бетуэлла оказался кузеном Джона Бранта, которого недавно повесили в Ньюгейтской тюрьме за неудачную попытку убийства членов кабинета. Повар, некто Спенсин, поклялся отомстить за смерть кузена и положил большое количество ядовитой наперстянки в черепаший суп. Служанка все это время подозрительно относилась к нему, поэтому постоянно следила. По счастливой случайности она узнала ядовитую траву и подняла тревогу. Повар сейчас находится в Ньюгейтской тюрьме, очевидно, выбалтывает секреты, чтобы спасти собственную жизнь, но пока он назвал только имена второстепенных персон.

— Стаффорд доволен? — с нажимом спросил Гарри. Они сидели на кухне и завтракали. Анжелика встречалась вчера поздно ночью со Стаффордом и теперь рассказывала подробности.

— На данный момент — да. Он вне себя от радости, что поймали хоть кого-то. Это доказывает его правоту, а мужчинам это льстит.

— А служанка, помешавшая отравить суп? Она тоже агент Стаффорда?

— Она не выступала в этом качестве, пока я не подружилась с ней. — Анжелика скромно улыбнулась. — Полезно иметь дополнительную пару наблюдающих глаз, а ее глаза ничего не упускают. Один намек, что лорд Бетуэлл беспокоился о своем пищеварении, и она доложила мне все, что происходит на кухне. Теперь она получит хорошее вознаграждение, поэтому для всех нас все закончилось удачно.

— А мы? — поинтересовался Йен, отодвинув свою тарелку. — Нас тоже отблагодарят?

— Да. Стаффорд считает нашу работу выполненной, — сообщила Анжелика. — Меня уведомят об этом сегодня. Гарри, ты теперь можешь покинуть службу у Крейна.

— А я? — вскинул на нее глаза Йен. С его отчетливым шотландским акцентом и впечатляющей фигурой не могло быть и речи внедрять его в чей-то дом. Считалось, что он всегда будет выделяться. Сам Йен говорил, что ему с лошадьми привычнее общаться, чем с людьми, и Гарри вынужден был признать, что им нужен кучер, который знает свое дело.

— Значит, мы расстаемся?

— Я не против, катать тебя по городу, — ухмыльнулся шотландец, — особенно когда на тебе костюм старика, в котором ты, похоже, едва в состоянии дышать, но сон в конюшне приятнее.

— Я тогда пойду. — Гарри вскочил на ноги, взял шляпу, камзол и вышел. В голове теснились мысли.

Неужели все действительно завершено? Стаффорд не дурак, и если он уверен, что они схватили изменника, значит, так и есть. Гарри не тешил себя мыслью, что знает больше или даже столько, сколько знает об этом деле Стаффорд. Он предполагал, что, возможно, утечка информации, которая так встревожила Сидмаута, могла идти через повара. Ему легко было проникать всюду и собирать информацию. Радикально настроенный тип, желающий пожертвовать собой, вполне мог это сделать.

Но что-то не давало Гарри покоя, хотя он даже не мог точно понять, что именно. Все-таки казалось нелепым, что главным подозреваемым оказался повар. Или же Гарри ожидал, что самолично разоблачит преступника и обретет всю полагающуюся в таких случаях славу. Может, ему хотелось, чтобы виноватым оказался Тобиас Крейн, потому что он проявлял интерес к Марии.