Он удивленно посмотрел на меня.

Я улыбнулась.

— Голодный вервольф — раздражительный вервольф, Поешь, пока не съел кого-нибудь.

Он встал и потянулся; скованность движений подсказала мне, что он провел на этом стуле всю ночь.

Я подождала, пока он выйдет, и открыла дверь клетки.

— Последние несколько часов Даррил непрерывно внушал мне, что это не лучшая мысль, — заметил Кайл.

— Наверно, так и есть, — согласилась я. — Но сегодня утром Уоррен ко мне прислушался.

Я села на край матраца и потянула одеяло, чтобы лучше укрыть ноги Уоррена. Потом устроилась между стеной и Уорреном.

Наши лица разделяло несколько дюймов, и я увидел, как дернулись его разорванные ноздри: Уоррен вздохнул и уловил мой запах. Он понял, что это я. За минувшие часы он не стал выглядеть лучше, кровоподтеки еще больше потемнели, нос и губы распухли. Даррил прав: Уоррен должен был бы излечиваться быстрее.

Но Кайл сказал, что он говорит…

— Все в порядке, — сказала я Уоррену. — Здесь только мы с Кайлом.

Его ресницы дрогнули, один глаз приоткрылся, потом снова закрылся.

— Адам и Сэмюэль пропали, — продолжила я. — Дэниэл мертв.

Он снова приоткрыл глаз и издал легкий звук.

— Он был жив, когда ты его видел в последний раз?

Легкое движение, которое можно принять и за кивок. Я коснулась щеки Уоррена там, где не было кровоподтеков, и он еле заметно расслабился.

Язык жестов у волков не менее выразителен, чем слова.

— Ты говорил Адаму и Сэмюэлю, где найти Литтлтона? — спросила я.

Сердце Уоррена забилось быстрее, он чуть повернулся на матраце, открыл один глаз, и оттуда выкатилась слеза.

Я коснулась его губ.

— Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Не ты. Я поняла. Но кто-то им сказал.

Он смотрел на меня глазами, полными муки.

— Ты знаешь, куда они пошли?

— Перед уходом кто-то звонил Сэмюэлю, — вспомнил Кайл.

Я ошеломленно посмотрела на Кайла, который сидел на полу по другую сторону от Уоррена.

— Почему ты никому не сказал?

— Даррил не спрашивал, — ответил он. — Он считал, что я все время проспал, и не желал слушать, когда я пытался заговорить с ним. Мне следовало сказать тебе об этом раньше, но, если честно, я был немного занят.

Я расслабилась. Проклятые вервольфы! Даррилу, наверно, и в голову не пришло выслушать человека. Даррил — доктор философии. Можно думать, что у него довольно мозгов, чтобы прислушаться к словам одного из лучших адвокатов штата, к тому же с дипломом Лиги Плюща[44].

— Если ты думаешь, что присутствие человека их раздражает, тебе надо попробовать побыть койотом, — сказала я. — Так что же говорил Сэмюэль?

Я не надеялась услышать что-нибудь полезное. Будь это указание на то, куда они направляются, гордость не помешала бы Кайлу поставить Даррила в известность.

— У Сэмюэля не было возможности что-то сказать звонившему. Тот позвонил, сказал несколько слов и повесил трубку. Сэмюэль схватил Адама и сказал: «Пошли!»

Я печально посмотрела на него.

— Они тоже не обратили на тебя внимания.

На этот раз он устало улыбнулся.

— Я не привык к такому обращению.

— Меня раздражает, когда они и со мной обращаются так же. — Я посмотрела на Уоррена. — Ты слышал, что сказал звонивший?

Я не ждала ответа, так что Уоррен удивил меня.

Разбитыми губами Уоррен попытался выговорить какое-то слово. Я внимательно слушала, но понял Кайл, склонившийся к матрацу.

— Западня?

— Уоррен, я знаю, что вервольфы должны были держаться подальше от Литтлтона, — обратилась я к нему. — Это он позвонил им и велел прийти?

Он чуть повернул голову — достаточно, чтобы истолковать это как подтверждение.

— Ты слышал, куда? — Он не шелохнулся. — Уоррен, я не позволю волкам приближаться к нему. До приезда Брана ни Кайл, ни я не скажем стае, где они. Только вампирам. В конце концов, это их проблема.

Он попробовал что-то сказать, но мы с Кайлом не могли понять, что он говорит. Наконец Кайл сказал:

— Послушай, это очевидно не «да» или «нет». Уоррен, дорогой, ты слышал часть слов?

Явно уставший от усилий Уоррен кивнул. Обмякнув, он произнес еще одно слово.

— Церковь? — переспросила я и по лицу Уоррена поняла, что расслышала верно. — И это все? — Я коснулась его лица, и он еще больше расслабился. — Спи, Уоррен. Мы постараемся, чтобы Бран все узнал.

Он с дрожью вздохнул и потерял сознание.

— Кайл, пожалуйста, передай все, что мы услышали Брану, когда он здесь появится. Он будет сегодня поздно вечером или завтра рано утром.

И я как можно осторожнее встала с постели Уоррена.

— Скажу. А ты что собираешься делать?

Я потерла лицо. Понадобилось огромное усилие воли, чтобы встать с постели, тогда как все тело требовало, чтобы я свернулась рядом с Уорреном и уснула.

— Если до наступления ночи узнаю, где Литтлтон, может быть, сумею его убить.

С помощью детского набора «убей вампира» в багажнике машины.

— Я могу помочь?

— Только оставаясь с Уорреном. Попытайся покормить его, когда он снова придет в себя.

Кайл посмотрел на Уоррена. На его лице не было обычного сардонического выражения.

— Когда найдешь ублюдка, который это сделал, убей его так, чтобы ему было больно.

Я заставила его встать и выйти со мной из клетки. Не думаю, чтобы Уоррен причинил ему вред, но рисковать не хотелось.

Зазвонил мой телефон. Тони.

— Ты не поверишь, сказал он. — И не знаю, чем это поможет.

— Что именно? — спросила я.

— Все дневные инциденты, за редкими исключениями, происходят в Кенневике. И как будто сосредоточены вокруг КУП.

— Полицейского управления Кенневика?

— Вот именно. Хотя можно сказать, что они сосредоточены и вокруг Кенневикской средней школы или твоего дома. Не имеет значения. Но полицейский участок прямо посередине.

— Насколько широк разброс?

— Три — три с половиной мили. Некоторые инциденты за рекой в Паско. Есть исключения, и наши специалисты говорят, что это может иметь значение. Несколько в Ричленде, Бентон-сити и Бербанке. Это что-нибудь дает?

— Не знаю, — ответила я. — Может быть. Спасибо, Тони. Я у тебя в долгу.