– Если мы не хотим умереть здесь, нужно найти способ подняться наверх.

Чуть в стороне шевельнулся упорно молчавший Фалиан.

Сайбер у ног старика ворохнулся, потом неловко приподнялся на манипуляторах и зашагал в сторону Белочки. Белочку одновременно восхищала и страшила каменная стойкость проповедника. Иеремия сидел на полу, твердо выпрямившись, чуть запрокинув голову, увенчанную седым ежиком волос, под глазами набрякли мешки. Похоже, он смирился с утратой внука. Джу затруднялась определить – мужество это или тупое бесчувствие фанатика…

– Джу!

– А?..

– Не давайте ему подходить!

– Что?..

– В сторону!

Последующие события произошли едва ли не мгновенно. Сайбер, налетев, с размаху ткнулся в сапоги Джу, она потеряла равновесие и упала набок, едва успев защитить висок руками. Белочка видела, как медленно-медленно поднимается рука Дезета, как палец прижимает курок, отлетают одна за другой стреляные гильзы. На деле не прошло и нескольких секунд – три пули насквозь прошили пластиковый корпус сайбера. Машинка дернулась, перевернулась на плоскую спину и забилась, то складывая, то распрямляя манипуляторы. Запахло паленым – из круглого, блюдообразного брюха игрушки поднялась вверх кудрявая струйка дыма.

– Что это с ним?

Джу встала, потирая ушибленный локоть. Стриж подошел поближе, ковырнул мертвую машинку носком сапога.

– Амок. Эта штука спятила.

– Сайберы не сходят с ума.

– А это мы сейчас проверим.

Дезет безрезультатно пошарил в карманах.

– Нечем вскрыть.

Нож нашелся у Фалиана. Луддит, похоже, отнесся к факту буйства греховной техники безо всякого удивления – он, все так же брезгливо сторонясь Стрижа, подошел к сайберу и двумя ударами крест-накрест распорол тонкий пластик корпуса.

– Что там?

– Ой-ей-ей…

– Занятно.

Белочка покачала головой:

– Вы уверены, что это был сайбер?

– Вы спрашиваете, леди? Он бегал как сайбер и выглядел как сайбер…

– То, что у него внутри – такого не бывает.

– В принципе, ничего особенного. Шнур, обломки, битое стекло. Это не био-конструкция. Но для электронного сайбера… более чем примитивно. Я не вижу, как эта горсть хлама внутри могла заставить его двигаться.

– Теперь я понимаю, почему ему не повредила Аномалия.

– Конечно, не повредила, но не потому, что он простой – он изначально принадлежал ей.

– Джу…

– Это не машинка Нуньеса. Это – чужая тварь.

– Она не может быть живой – при такой-то начинке.

– Она не живая, это только овеществившаяся пси-идея, отражение в нашем мире одной из иносущностей. Сейчас Аномалия приглушена, почти исчезла, эта… вещь, или существо… оно или она потеряла связь со своей бесплотной идеей, смыслом, сутью – она сошла с ума.

– Не понял, леди. Простите, я устал.

– Мне страшно, Алекс. Я боюсь сама себя. Мюф хотел сайбера – он его получил. Аномалия выполняла наши желания.

– Бред! Не думайте об этом, Джу. Концепция фантастическая и более чем старая – я где-то читал подобное. Но поверьте мне – я вовсе не хотел ни падать в колодец, ни получать пакости от нашего друга Септимуса, ни наблюдать все эти светозвуковые эффекты Черты, ни быть бессильным свидетелем вашего путешествия в мир иной. Я просто хотел выжить – желание четкое и однозначное, только именно его почему-то не торопится выполнять Аномалия. Разве хотел умирать Дирк? Вы были с ним единым существом, вы шарили в его разуме как в собственном кармане – он этого хотел?

– Нет.

– Вот видите. Я честно признаюсь вам – я так до конца и не понял природы Аномалии. Но в чем-то прав этот безвестный Элвис Миниор Лютиан Аналитик или как там его. Не знаю, что они не поделили с Хиллорианом, но он прав. Есть мир реальный – и он прекрасен. Не знаю, кто создал этот мир – случай или Мировой Разум, для меня это не важно. Но уже бесконечно давно любая идея – только отражение невероятно разнообразной, вечно меняющейся реальности. Там, где бесплотное, безвидное нечто, или, если хотите, ничто, пришедшее из пустоты, пытается подчинить себе вещественное и прекрасно творение – Вселенную, там начинается ужас и бред. Пусть созидание и уничтожение не существуют друг без друга, но я в этом дуэте на стороне творения.

– Вы – материалист.

– А как же!

– Что будем делать, материалист?

Стриж тем временем окончательно распотрошил утробу дохлого сайбера, терпеливо вынимая оттуда причудливые обломки и осколки.

– Мне нравится этот шнур. Тонковат, правда, зато прочный. Сейчас попробуем вылезти. У вас сохранились горные рукавицы?

– Вот.

– Пока дайте мне. Пригодятся.

Стриж прикрепил отломанную ногу сайбера к извлеченному из его же внутренностей тросику.

– В сторону, поберегитесь, свободные граждане, идет эксперимент!

Он подбросил импровизированный крюк, метя в отверстие в потолке. Конструкция рухнула обратно, едва не на голову Дезету.

– Отрицательный результат – тоже результат.

Стриж сам не знал, что в этот момент в точности повторяет слова Септимуса Хиллориана. Он прицелился еще раз. Потом еще – нога мертвого сайбера прочно легла поперек отверстия только с пятого раза.

– Готово. – Стриж надел рукавицы. – Сейчас я попробую подняться, потом вытащу вас.

Он подергал шнур, пластиковый обломок угрожающе трещал.

– Ничего, на несколько секунд хватит.

Белочка, стоя внизу, смотрела, как Дезет исчезает из виду, на минуту заслонив просвет, как он отцепляет и втаскивает наверх веревку.

– Все в порядке, леди. Готово.

Иллирианец отошел в сторону, перестав заслонять свет. Упало несколько мелких камешков, шаги заглохли – то ли Стриж остановился, то ли попросту отошел подальше от разлома.

“Он не вернется, он ушел,” – вдруг поняла Джу и сама не поверила себе.

– Эй, Алекс!

Молчание.

“Он убийца. Это копия Септимуса Хиллориана. Сейчас он уже уходит, уже отошел шагов на двадцать, идет и не оглядывается. Он думает о том, где искать брошенный рюкзак, уцелели ли крючья…”

– Стриж!

Джу отбросила пси-блок, поискала ментальный след иллирианца – пусто, никого. “Нулевик невидим для псиоников”.

– Мастер Фалиан… Мастер Фалиан!!! Да очнитесь же! Как же так?

Иеремия равнодушно пожал плечами: