Сердце мое обливалось кровью, взгляд поник. Я с трудом произнесла:

— Не могу сейчас находиться с тобой рядом. Отпусти.

Перейдя к другому лифту, Гидеон нажал на кнопку. Стоя спиной ко мне и глядя на стрелку индикатора, он сказал:

— Энгус будет забирать тебя каждое утро. Дожидайся его. А обедать тебе лучше на рабочем месте. В настоящее время тебе не стоит болтаться по улице.

— Почему?

— У меня сейчас по горло неотложных дел…

— Вроде ужина с Коринн?

— …и я не могу еще беспокоиться о тебе, — закончил он, проигнорировав мой выпад. — Думаю, прошу не так уж много.

Что-то было не так.

— Гидеон, ну почему бы тебе не поговорить со мной начистоту? — Я протянула руку и коснулась его плеча, но он отдернулся, как при ожоге, чем уязвил меня до глубины души. — Объясни, что происходит. Если возникла проблема…

— Проблема в том, что я в основном понятия не имею, где тебя черти носят, — рявкнул он и хмуро повернулся ко мне как раз в тот момент, когда открылись двери подошедшего лифта. — Между прочим, твой друг в больнице. Твой отец собирается приехать. Просто… сосредоточься на этом.

Я вошла в кабину с горящими от слез глазами. Если не считать того, что он за руку вытащил меня из лифта, Гидеон не прикоснулся ко мне. Не провел пальцами по щеке, даже не попытался поцеловать. И не заикнулся о намерении увидеться позже, в течение дня, сказав лишь, что Энгус будет ждать меня по утрам.

Я бывала в полном смятении, решительно не понимая, что происходит, откуда вдруг взялось это отчуждение, почему Гидеон столь напряжен и сердит, хотя, похоже, мой обед с Бреттом его ничуть не волновал.

Похоже, его ничто не волновало.

Дверь стала закрываться.

«Верь мне, Ева».

Он действительно выдохнул эти слова за миг до того, как нас разделили двери, или мне просто этого хотелось?

* * *

Как только я вошла к Кэри, он мигом понял, что я не в себе. И это притом, что мне удалось выдержать тренировку по крав-мага у Паркера и забежать домой, чтобы принять душ и подкрепиться лапшой быстрого приготовления. После того как весь день во рту и крошки не было, это пересоленное и насыщенное углеводами блюдо больно ударило по моему желудку.

— Дерьмово ты выглядишь, — приглушив телевизор, заметил Кэри.

— Кто бы говорил, — буркнула я, неспособная в таком состоянии нормально воспринимать критику.

— Меня поколотили бейсбольной битой. А у тебя какое оправдание?

Я поправила подушку и ворсистое одеяло на своей раскладушке, а потом изложила Кэри события прошедшего дня, от начала до конца.

— И с того момента мы с ним не разговаривали, — устало закончила я. — Даже Бретт и тот связался со мной после обеда. Оставил внизу, у охраны, конверт с номером телефона.

Туда также были вложены деньги, которые я бросила на стол в ресторане.

— Собираешься ему позвонить? — спросил Кэри.

— Да не хочу я сейчас думать о Бретте! — Я растянулась на раскладушке и запустила руки в волосы. — Я хочу понять, что происходит с Гидеоном. За последние тридцать шесть часов он словно претерпел пересадку личности.

— Может, из-за этого.

Приподняв голову над подушкой, я увидела, что Кэри показывает на что-то, лежащее на прикроватном столике. Я встала на ноги и присмотрелась. Это было издание гомосексуального сообщества.

— Трей принес это вчера, — сказал Кэри.

На первой странице красовался портрет Кэри, а под ним статья с предположением, что нападение было совершено на почве ненависти. В статье упоминалось и о нашей совместной жизни, и о моем романе с Гидеоном, причем, как мне показалось, с единственной целью добавить к тексту клубнички.

— На сайте у них то же самое, — тихо произнес Кэри. — Полагаю, кто-то в агентстве пустил слух, ну а потом его подхватили, и вот результат. Честно говоря, мне стало не по себе при мысли о том, как может разозлиться Кросс…

— Из-за твоей сексуальной ориентации? Да брось ты. Он не такой.

— Но хреновы писаки могут думать иначе. Не исключено, что из-за этой шумихи он и решил держать тебя под постоянным наблюдением. А если его беспокоит, что кто-то может попытаться через тебя добраться до меня, становится понятно, почему он не хочет, чтобы ты болталась по улицам.

— Но непонятно, почему бы ему так прямо мне и не сказать. — Я положила газету обратно. — Пока мы были в отъезде, все было так чудесно. Он был чудесным. Мне уже казалось, что в наших отношениях настал новый этап. Может, и настал, да только к худшему. Он сам на себя не похож. Это просто… Ну, не знаю. Он сейчас за миллион миль от меня. Ничего не понимаю.

— Не тот я парень, Ева, который может это прояснить, — сжав мою руку, сказал Кэри. — Ответы есть только у него.

— Ты прав. — Я полезла в сумочку и достала телефон. — Скоро вернусь.

Я вышла на небольшую лоджию в стороне от комнаты ожидания и набрала номер Гидеона. Раздавались бесконечные звонки, но трубку никто не брал, а затем последовало предложение оставить сообщение в режиме голосовой почты. Тогда я набрала домашний номер. После третьего гудка Гидеон ответил.

— Кросс, — отрывисто произнес он.

— Привет.

После недолгого молчания послышалось «подожди», а потом раздался звук открывающейся двери. Звук изменился. Где бы ни находился Гидеон ранее, он перешел в другое место.

— Все в порядке? — спросил он.

— Нет. — Я потерла усталые глаза. — Мне не хватает тебя.

— Я… я не могу сейчас говорить, Ева, — вздохнул он.

— Почему? Я не понимаю, почему ты со мной так холоден. Я в чем-то провинилась?

Послышалось бормотание, и до меня дошло, что он прикрыл микрофон, чтобы с кем-то поговорить. Ужасающее чувство измены сдавило мне грудь, затруднив дыхание.

— Гидеон. Кто там у тебя?

— Мне надо идти.

— Скажи мне, кто там с тобой!

— Энгус подъедет к больнице к семи. Поспи хоть немного, ангел.

Наступила тишина.

Я уставилась на телефон, словно он каким-то образом мог объяснить мне, что это за чертовщина.

Чувствуя себя раздавленной и несчастной, я отправилась обратно. Едва я отворила дверь в палату, как Кэри, подняв на меня глаза, тяжело вздохнул:

— Ну, детка, вид у тебя такой, будто только что помер твой щенок.

И тут меня прорвало. Я разрыдалась.

Ночью я почти не спала. Ворочалась, дергалась, проваливалась в забытье, но ненадолго. Тревожили меня и частые посещения Кэри медсестрой. Рентгеновские снимки и анализы вроде бы особого беспокойства не внушали, но меня не было с ним, когда он, будучи в худшем состоянии, сюда угодил, и меня не покидало ощущение, что сейчас я должна быть с ним, спит он или не спит.