Поэтому-то вполне естественно, что в том, что специализировавшийся на военной тематике, впоследствии доктор исторических наук Анфилов тогда, сорок лет назад, не без удовольствия проглотил эту наглую ложь Жукова, ничего удивительного нет — некоторые из отечественных докторов исторических наук еще и не такое могут!

Еще более того. Также вполне готов допустить, нет, просто уверен, что тогда, сорок лет назад, Анфилов не знал, что за год до его беседы с Жуковым тот собственной же рукой накатал в письме другому писателю-историку — В. Д. Соколову — что-де он лично организовывал оперативно-стратегическую разведку, то есть деятельность ГРУ, что, кстати говоря, было одновременно и правдой, и ложью. Ложью — потому что что-либо организовывать на данной стезе он просто физически не мог: как придется убедиться из дальнейшего содержания настоящей книги, не по Сеньке шапка была, а о его умопомрачительных потугах на сей счет речь еще впереди. Правда же состоит в том, что в его должностные функции как начальника Генерального штаба действительно входило руководство ГРУ. Ну он и «руководил» военной разведкой, посылая ее и ее доклады по известному всей России адресу.

Но вот чего ни допустить, ни тем более сообразить не могу, так это следующего: каким образом доктору исторических наук, профессору, заслуженному деятелю науки РФ, действительному члену Академии военных наук, лично знавшему Жукова, так необъяснимо лихо удалось не заметить — ведь за сорок же лет (!), — что даже Жуков и то вынужден был отказаться от своей наглой лжи на этот счет, то есть о том, что-де он не знал об этом докладе ГРУ от 20 марта 1941 г. Причем отказался уже в первом, 1969 года издания варианте своих «Воспоминаний и размышлений», на с. 248 — 249 которых он написал: «20 марта 1941 г. начальник Разведывательного управления генерал-лейтенант Ф. Голиков представил руководству доклад, содержащий сведения исключительной важности. В этом документе излагались варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. Как потом выяснилось, они последовательно отражали разработку гитлеровским командованием плана «Барбаросса», а в одном из вариантов, по существу, отражена была суть этого плана».

Жуков физически не мог не признать того факта, что он был знаком с этим документом, тем более что в нем были использованы в том числе и те данные, которые он сам направил в ГРУ еще в декабре 1940 г. в бытность командующим Киевским особым военным округом (к этому мы еще тоже вернемся).

Так вот, кто бы все-таки, объяснил вразумительно, каким это сверхрасчудесным макаром доктору исторических, а впоследствии еще и действительному члену Академии военных наук, профессору удалось — за сорок же лет — ни разу не проведать о том, что же написал сам Жуков, дабы не тиражировать с маниакальной упрямостью и ложь самого маршала, и ложь другого маршала — Голикова, и собственную несусветную глупость, столь ярко обозначенную им же в беседах с обоими маршалами? Ведь к моменту ухода Анфилова из жизни количество официальных изданий мемуаров Жукова перевалило за двадцать и во всех процитированное выше имеет место быть напечатанным (например, в 10-м издании это помещено на с. 363 1-го тома, М., 1990)! Как же можно было столь упрямо тиражировать ложь сорок лет кряду вплоть до посмертной книги да еще и в обрамлении собственной же несусветной глупости?! Ну и ученые-историки у нас в стране, не приведи Господь Бог!

А что уж ожидать в таком случае от того же Жукова? Этот и вовсе через 28 лет после того доклада накатал в своих мемуарах, что-де «выводы из проведенных в докладе сведений, по существу, снимают всё их значение» (там же. М., 1969. С. 249) Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку, или — Анфилов в маршальской форме, с четырьмя звездами Героя Советского Союза?!

Разве удивительно после этого фактически перманентное пребывание многих историков в презренном «межеумочном» состоянии, вследствие чего они, видите ли, до сих пор удивляются выводам в этом докладе ГРУ? Разве могут быть в таком случае какие-либо основания для удивления тем, что даже некоторые маститые мэтры отечественной разведки, в том числе даже и военной, вовсю грешат утверждениями, что-де «соображения Голикова — это угодничество, дань культу «гениального вождя» и страху за свою судьбу» (см.: Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. М., 2005. С. 65)?

Но если этим грешат даже маститые мэтры отечественной военной разведки, если сами некоторые маршалы, особенно же Жуков и даже сам Голиков еще при жизни погрязли в этом грехе, отдавая дань текущей политической конъюнктуре, если доктор исторических наук и действительный член Академии военных наук даже посмертно тиражирует невообразимую ложь маршалов и свою же несусветную глупость, то чего же тогда следует ожидать от вдрызг «задемократизированных» прощелыг от истории, коим, к глубочайшему сожалению, и без того несть числа?! Они ведь и так только и умеют, что «разводить опиум чернил слюною бешеной собаки»!

Однако же, кто бы из них взял на себя труд вразумительно объяснить всему честному народу, в чем же конкретно они видят ошибочность выводов этого доклада ГРУ или то же угодничество военной разведки перед Сталиным, или отдание дани культу «гениального вождя», или проявление руководством военной разведки страха за свою судьбу (естественно, без неуместных для геополитического анализа разведывательной информации ссылок на репрессии 1937 — 1938 гг. и тот факт, что пятеро предшественников Голикова были расстреляны, ибо это отдельная тема, предмет особого, исключительно тщательного разбирательств аналитического характера)?!

Да-да, пусть потрудятся объяснить, на каком основании они без устали талдычат об этом, полностью солидаризируясь с конъюнктурно лживыми оценками и Жукова, и Голикова, что-де выводы перечеркивали значение содержания этого доклада, а потому, видите ли, не имеют значения! В чем конкретно, к примеру, ошиблось (сугодничало) ГРУ, письменно указав в выводе № 2, что «слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года (т. е. 1941 г. — А. М.) войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, быть может, германской разведки»?!

Подчеркиваю свой вопрос, в чем конкретно все они видят ошибку, ученичество, дань культу «гениального вождя» и т. д. и т. п., если ГРУ ни на йоту не ошиблись? Ведь нападение-то произошло не весной, а летом — 22 июня 1941 года, в день летнего солнцестояния!

Ни аналитики ГРУ, ни сам его предвоенный глава Голиков, ни ГРУ в целом ни на йоту не ошиблись в выводе № 2. Во-первых, потому, что еще с осени 1939 г., то есть после подписания между СССР и Германией Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., Великобритания буквально зашлась в диком приступе бешенства имперского гнева, который ничем, особо подчеркиваю, ничем не был обоснован, кроме как веками же яростно русофобствующей тупостью самого Perfidious Albion (Коварного Альбиона)!

И что именно с тех самый пор британской разведке официально была поручено не только демонизировать этот договор во вселенских масштабах, чем она и занимается до сих пор, в том числе и руками всякого рода негодяев-предателей (типа Резуна-Брехуна, он же не в меру известный «В. Суворов»— «достойный» продолжатель грязных инсинуаций еще одного поддонка-предателя — Вальтера Кривицкого, он же Самуил Гинзбург). Уже тогда ей было поручено организовать систематическое провоцирование как Берлина, так и Москвы на вооруженное столкновение в смертельной схватке, дабы Англия смогла вылезти из трясины мировой войны, куда вляпалась по собственной же тупости! А с 22 июля 1940 г. это поручение британской разведке было оформлено уже личным приказом британского премьер-министра У. Черчилля «разжечь пожар в Европе», чтобы он перекинулся в первую очередь на СССР)! Приказ был отдан главе Управления специальных операций МИ-6 Хью Дальтону, под началом которого работали и информаторы советской разведки, в частности, представитель всемирно знаменитого банкирского клана Ротшильдов — Виктор Ротшильд, ближайший друг и единомышленники великолепной «кембриджской пятерки» агентов советской разведки. Так что Сталин прекрасно знал об этом приказе У. Черчилля, от которого априори ничего иного, кроме подлости и коварства, ожидать не приходилось.