Когда Брюнели ушли в дом, он повернулся к новоприбывшей:

– Вы слышали?

– Слышала. У нее паранойя в жопе.

– Не говорите со мной таким языком, агент Николь. Вы будете уважительно относиться ко мне и Брюнелям.

– Значит, вот кто это, – сказала она, вглядываясь в ночь. – Суперинтендант Брюнель. Я и не думала. Веселенькая компания. Она меня не любит.

– Она вам не доверяет.

– А вы, сэр?

– Я ведь пригласил вас сюда, верно?

– Да, но у вас не оставалось выбора.

Стояла такая темнота, что Гамаш не мог разглядеть ее лица, но он не сомневался, что на нем появилась ухмылка. И он спросил себя, насколько крупную ошибку он, возможно, совершил.

На следующее утро все они вчетвером устанавливали оборудование, привезенное агентом Николь из Монреаля. Они перенесли его из дома Эмили наверх, в старое здание школы.

Оливье сунул Гамашу ключ, но вопросов задавать не стал. А Гамаш не стал ничего объяснять. Он открыл дверь и ощутил запах застоялого воздуха. Словно эта маленькая школа держала его долгие годы. Здесь было пыльно, пахло мелом и учебниками. И стоял жуткий холод. В центре комнаты расположилась черная пузатая печка, на стенах висели карты и графики. Математика, естественные науки, орфография. В передней части комнаты главное место занимала большая доска.

Большинство столов для учеников отсутствовало, но два стояли у стены.

Гамаш посмотрел на них и кивнул.

Появился Жиль и помог им перенести кабели, терминалы, мониторы и клавиатуры.

– Какое старье, – заметил он. – Вы уверены, что оно будет работать?

– Оно работает, – отрезала Николь, сверля взглядом седеющего Жиля. – Я вас знаю. Мы встречались, когда я была здесь в прошлый раз. Вы разговариваете с деревьями.

– Он разговаривает с деревьями? – пробормотала Тереза, проходя мимо Гамаша с коробкой запасных частей. – Два ноль в вашу пользу, старший инспектор. Кто следующий? Ганнибал Лектер?

В течение часа все оборудование было перемещено из дома Эмили Лонгпре в здание старой школы. Агент Николь оказалась более полезной, чем могли надеяться все они, особенно Гамаш. И от этого он только почувствовал себя еще более неловко. Она всего лишь раз оспорила его приказ.

– В самом деле? – хмуро сказала она, когда старший инспектор сказал ей, что нужно делать. – Такой у вас план?

– Вы можете предложить что-нибудь получше, агент Николь?

– Установить всю технику в гостиной Эмили Лонгпре. Так будет удобнее.

– Для вас – да, – объяснил Гамаш. – Но чем меньше расстояние, на которое нам придется тянуть кабели, тем лучше. Вы это знаете.

Она неохотно согласилась, понимая, что в его словах есть резон.

Других причин он ей не назвал. Если их обнаружат, если проследят источник их сигнала, если Франкёр, Тесье и другие появятся на гребне холма, он не хотел, чтобы целью их атаки стал дом посреди Трех Сосен. Школа стояла хоть и неподалеку, но все же в стороне.

Если им повезет, то дело будут решать мгновения и миллиметры.

– Вы должны знать, что из этого может ничего не получиться, – сказала Николь, залезая под старый учительский стол.

Школа перестала существовать несколько лет назад. Теперь дети из Трех Сосен не ходили на учебу пешком и не бегали домой на ланч. Теперь их каждый день возили автобусом в Сен-Реми. Прогресс шагал широкими шагами.

Когда оборудование было установлено, Жиль вышел из школы. Сквозь заляпанное окно Гамаш наблюдал, как рыжебородый лесоруб поднимается на холм со снегоступами в руках, направляясь на поиски скрадка в лесу. В последний раз Жиль и Гамаш видели это охотничье сооружение довольно давно, и Гамаш молился и надеялся, что оно еще сохранилось.

Он отвернулся от окна, привлеченный позвякиванием металла о металл. Суперинтендант Брюнель заправляла в печку старые газеты и щепки, пытаясь развести огонь. Температура внутри школы была как в морозилке.

Пока агент Николь и Жером Брюнель подключали оборудование, старший инспектор Гамаш подошел к карте Квебека, висевшей на стене. Глядя на нее, он улыбнулся. Кто-то поставил крохотную точку к югу от Монреаля. Недалеко от границы с Вермонтом. Рядом с петляющей речушкой Белла-Белла. Возле точки было написано одно слово: «Дом».

Единственная существующая карта, на которой обозначены Три Сосны.

Суперинтендант Брюнель уже положила в печку поленья. Гамаш слышал, как потрескивает сухое дерево, и чувствовал сладковатый запах дымка. Скоро – если Тереза Брюнель не оставит своего занятия – печка будет излучать тепло и они смогут снять куртки и варежки. Но пока речи об этом не шло. Зима воцарилась в старом здании и не собиралась легко отдавать свои владения.

Гамаш подошел к Терезе:

– Вам помочь?

Она затолкала в топку еще одно полено и подтолкнула его кочергой, глядя, как занимается огнем дерево.

– У вас все в порядке?

Она оторвала глаза от печки и посмотрела в другой конец комнаты. Жером сидел за столом, устанавливал мониторы, клавиатуры, тонкие металлические коробки. Из-под стола виднелась пятая точка агента Николь, подключавшей соединения.

Тереза сверкнула глазами на Гамаша.

– Нет, у меня не все в порядке. Это безумие, Арман, – сказала она вполголоса. – Даже если она не работает на Франкёра, она переменчива. Вы же знаете. Она лжет и манипулирует людьми. Она работала на вас, и вы ее уволили.

– Я перевел ее в подвал.

– А должны были уволить.

– За что? За самоуверенность и грубость? Если считать такие качества неприемлемыми для агента полиции, тогда всех придется уволить. Да, она трудная личность, однако посмотрите на нее.

Они оба посмотрели на агента Николь. Но увидели только ее зад в воздухе, словно у терьера, отрывающего закопанную кость.

– Что ж, наверное, сейчас не лучший момент для вынесения суждений, – с улыбкой сказал Гамаш, но Тереза не нашла в этом ничего смешного. – Я отправил ее в подвал, и она там мониторит информационный обмен. Я хотел таким образом научить ее слушать.

– И у вас получилось?

– Не совсем, – признал он. – Но произошло кое-что другое.

Он снова посмотрел на агента Николь. Теперь она сидела под столом по-турецки, осторожно разделяя пучок проводов. Растрепанная, неухоженная, в одежде не по размеру. Свитер на ней был слишком уж в обтяжку. Джинсы того покроя, что она носила, ей не годились, волосы выглядели грязноватыми. Но работала она ловко и умело.

– За долгие часы прослушивания агент Николь выработала уникальные навыки, – продолжил Гамаш. – Не вербальные, а электронные. Она провела многие часы, оттачивая свое мастерство по сбору информации.