– Счет за коммунальные услуги? – снова пошутил Сората и, сразу вернув лицу серьезность, кивнул на кровать. – Садись и рассказывай. Не выгонять же тебя.

Генри принял приглашение не сразу. Немного помялся на пороге, но с мебелью в комнате японца было весьма печально, да и глупо постоянно искать в его словах двусмысленный подтекст – каждая фраза Сораты казалась такой, даже самая будничная. Мужчина прошел к постели и сел на край. Матрас глубоко промялся под непривычно большим весом.

– Ты тоже садись. – Генри похлопал ладонью рядом с собой, но Кимура уже подтащил свой единственный стул поближе и оседлал его. Окно оказалось точно позади, и Генри мог лицезреть лишь четкий темный силуэт.

Сората шевельнулся, привлекая внимание, и британец протянул ему свой конспект:

– Я изучил книгу, что ты мне дал. – Он уперся руками в матрас, приподнимаясь и усаживаясь с комфортом. – Интересное чтиво, правда, за правдивость изрядной части текста я бы не поручился. Если в двух словах, то в 1877 году остров, который тогда назывался Онисэн, выкупил какой-то английский лорд. Как его там звали…

Сората сверился с листками и подсказал:

– Малберри.

– Точно. Он распорядился организовать на острове английское поселение, построил церковь – первое строение на острове, кстати. Но вскоре после того как владелец с семьей переехал в свой новый дом, в колонии разразилась эпидемия неизвестного заболевания. Как мне удалось понять, это было что-то вроде массового помешательства. – Генри замолчал, взвешивая в уме, стоит ли описывать другу крайне неприятные подробности, на которые автор летописи определенно не поскупился. Подумал и решил, что Сората все же не юная девица. – Люди сходили с ума, устраивали кровавые бойни, расправы над «виноватыми», сжигали себя и свои дома.

– Думаю, подробности излишни, – перебил его Кимура. – Что было с островом дальше?

– Подожди, самое интересное впереди. Местный священник со своей верной паствой решили, что в бедах поселения виновны потусторонние силы. И нашли «ведьму». – Генри вспомнил, как читал об этом впервые, какой бессильный гнев охватил его тогда. Не угас он и сейчас. – Никогда не догадаешься, кем она была.

Сората, уже заранее напрягшись, сухо спросил:

– Кем?

– Девочкой-японкой из господского дома. Ты ее уже знаешь, это призрак за твоим левым плечом. – Генри улыбнулся, но, видя, как переменился в лице Кимура, поспешил извиниться: – Прости, не хотел снова тебя пугать. Правда, прости.

Сората рефлекторно вскинул голову, оглядываясь, и задержал дыхание. Разумеется, он никого не увидел, просто не смог бы этого сделать, да и не было там никого. Сейчас они с Соратой были совершенно одни.

– Шутка из разряда не самых удачных, – укорил японец, расслабляясь. – Ну так что с ней? Кто она такая?

Макалистер не мог понять причину, по которой Сората так легко принял на веру его признание, будто он сказал, что не призраков видит, а втайне носит контактные линзы. Какие же страшные секреты таит в себе сам Сората, раз это не кажется ему таким уж странным?

– Ее звали Акияма Мика, – вместо так и просящегося на язык вопроса, произнес британец.

– Акияма? Ты сказал – Акияма?

Ветер воспользовался возникшей паузой и заунывно завыл в трубах, заставляя обоих мужчин поежиться от холода, который существовал скорее лишь в их воображении. Стук дождевых капель смешивался с шумом дыхания.

– Да, так и сказал, – подтвердил Генри и увлеченно подался вперед, упираясь локтями в колени. – Тебе знакома эта фамилия?

Сората, напротив, выпрямился, точно специально отстраняясь от Генри. На его лице промелькнула странная эмоция. Испуг? Недоумение?

– Говори, если что-то знаешь, – надавил британец. – Это важно.

– Акияма – девичья фамилия моей матери, – нехотя выдавил Кимура и вновь облокотился на спинку стула, обнимая ее руками. Больше он не выглядел испуганным, скорее немного взволнованным и встревоженным. – Но это не более чем совпадение, Генри. Я уверен.

Само собой, Макалистер придерживался иного мнения. Совпадения в такого рода делах слишком редкое явление, к тому же родство – самая подходящая причина для духа оберегать живого человека. Чаще им просто нет до них дела. Фотокарточка с чердака запечатлела Мику при жизни примерно в том возрасте, в котором та погибла. Если все так, то фамильное сходство налицо, и Сората не мог об этом не задумываться. Однако пока Генри решил отложить этот вопрос на потом.

– Малберри взял в особняк служанку – вдовую японку с дочерью. Девочка была, как говорится, не от мира сего. В какой-то момент пошел слух, что ее мать забеременела от хозяина, ее выслали с острова, и Мика осталась одна. Во время эпидемии нашлись свидетели ее общения с «бесами». Хозяин не стал ее защищать, и при попытке спастись с острова, Мика утонула. Или, что не исключено, – Генри вздохнул, – утопилась сама. Такая вот невеселая история.

Мужчины немного помолчали, слушая мерный шум дождя за окном. Каждый задумался о своем, и Генри, чрезмерно живо представляя себе последние минуты жизни брошенной всеми девочки, невольно подумал о том, не размышляет ли Сората о том же самом?

– Так что стало с колонией?

Вопрос разбил стеклянную тишину, и она разлетелась гулкими дождевыми каплями о стекло. Генри вскинулся, возвращаясь к реальности:

– После смерти Мики поселение тоже долго не протянуло. Японские власти изолировали остров на карантин, и пока он длился, почти все жители погибли. Было бы неплохо разузнать о его дальнейшей судьбе, до того, как на нем открыли Академию, но для этого нужны ресурсы. Интернет, газетные подшивки…

– Есть библиотека, – напомнил Кимура.

– Библиотека… – Макалистер взъерошил челку. – Хорошо, но есть идея получше. Отведи меня на руины поселения. Однажды ты нашел туда дорогу, найдешь еще раз.

Сората непроизвольно сжал пальцы.

– Если ты этого хочешь, – по голосу не было слышно и капли согласия, но Кимура действительно готов был пересилить себя. Генри это льстило, но вместе с тем и расстраивало. Неприятно было заставлять друга ради него идти против себя.

– Я передумал. Пойду сам, через камин в библиотеке, там есть тайный ход в заброшенную церковь.

– Ты дурак, Генри, – внезапно выдал Сората, поднимаясь со стула и возвращая британцу исписанные листы. – Один ты не пойдешь.

– Завтра в девять вечера?

– Да, и… – японец подошел к поднявшемуся навстречу Генри и, педантично расправляя замявшийся воротник рубашки, серьезно заглянул в глаза снизу вверх, – …ты не против, если я все-таки посплю? Один.

Генри перехватил его руки и отцепил от своей одежды:

– Отлично. Выспись как следует, у меня большие планы на тебя.

Как только за Макалистером закрылась дверь, Сората спрятал лицо в ладонях и порывисто вздохнул. Тени в углах, будто в насмешку над взволнованным японцем, пугающе сгустились, собрались неопрятными чернильными кляксами, а дождь и ветер безостановочно сотрясали стекло и, казалось бы, стремились ворваться внутрь. Свист и перестук капель сделались вдруг ему невыносимы, Кимура с досадой дернул себя за упавшую на щеку прядь и нырнул под одеяло, даже толком не разобрав постель. Босые ноги пощипывало от холода – почти привычное ощущение, но теперь к нему добавились ледяные ладони. Сората зажал их между коленей, почти утопая в накрахмаленном, пахнущем кондиционером белье. Хотелось как-то по-детски сжаться и скрыться с головой под ворохом одеял, чтобы ни одно чудовище, реальное и вымышленное, до него не достало.