* * *

Росс тяжело дышал и что-то шептал ей. Кейт попыталась освободиться, но он схватил ее с таким безудержным желанием, что еще немного — и на ее коже остались бы синяки.

Ее тело также удерживало их вместе — ее внутренние мышцы сжимали его так плотно, что не так просто было разорвать эту связь.

— Тише, — прошептал Росс ей на ухо, зарываясь лицом в ее волосы, пахнущие розами. — Успокойся.

— Что ты делаешь?

— Если ты не знаешь, — усмехнулся Росс, — то, значит, Брэсфорд был прав: мы слишком давно не виделись.

Кейт лежала в его объятиях, и ее твердые соски касались его могучей груди.

— Брэсфорд?

— Да. Он сказал, что мне лучше навестить тебя, иначе он боится, что ты сама попробуешь ко мне поехать. Зная характер твоей сестры, он боится еще и того, что тебе это удастся.

— Правда боится?

— А что тут удивительного? Он не может находиться во всех местах одновременно, у него есть и другие заботы.

Едва ли Росс понимал, о чем говорил. Его рука в это время скользила кругами по ее телу, от спины до бедра. Кейт чуть-чуть расслабилась, и теперь он мог начать двигаться вперед и назад.

— Наверное, более важные заботы…

— Разные, разные заботы.

— Брэсфорд теперь отец. Изабель сегодня родила.

— Он мне об этом сообщил еще с порога.

Кейт застонала, начиная двигать бедрами в такт.

— Тебя долго не было.

— Но я скакал сюда стремительно, — ответил Росс, делая сильный толчок, — и быстро. — С этими словами он ускорил темп. — Я же не мог позволить, чтобы ты поехала одна. А ты бы поехала, моя сладкая Кейт?

Она гладила кончиками пальцев его грудь, зарываясь в обильную растительность. Найдя гладкий и твердый сосок, Кейт коснулась его.

— Я хотела увидеть твой замок и сделать его настоящим домом.

Росс явно был разочарован. Опрокинув ее на спину, он шире раздвинул ее ноги и вошел еще глубже.

— И все?

Кейт едва сдержала стон. Россу показалось, что она закрыла глаза, но было слишком темно, чтобы сказать это наверняка.

— А… а должно быть что-то еще?

— Вот это, — произнес он и задал такой ритм, что кровь, бегущая по его жилам, отхлынула от головы и груди, устремляясь вниз, и он почувствовал себя пустым, словно весь превратился в чистое движение.

Росс двигался, заново открывая ее нежность и страсть, чувствуя каждое ее движение и отвечая на него. Он любил Кейт так, как она мечтала, как она хотела долгими одинокими ночами, которые теперь остались позади.

Он не мог насытиться ею, ее стройными бедрами, гладким животом, упругими округлостями грудей. Он слился с ней в жарком поцелуе, чтобы добавить к этому букету еще и ее губы. Он ускорял и ускорял темп, даже когда почувствовал, что ее уже накрыла волна экстаза. Рано, слишком рано. Ему было мало. И даже когда внутри него тоже взорвалось наслаждение, Россу все еще было мало, все еще хотелось ее и все еще было страшно, что ему никогда больше ею не обладать. В глубине души Кейт страшилась того же.

Да, Россу было мало. Он ждал, пока ее дыхание восстановится и она обмякнет в его объятиях. Затем он начал снова. На этот раз он был нетороплив и нежен, пробуя на вкус каждый дюйм ее тела, припадая к грудям, целуя, лаская и играя ими, пока Кейт не застонала под ним, шепча его имя, то ли умоляя, то ли требуя от него дальнейших действий. Росс вошел в нее так глубоко и прижался так плотно, что мог бы сосчитать удары ее сердца, словно оно билось в его собственной груди.

Теперь он двигался размеренно, опять и опять погружаясь в Кейт, пока горячая волна не поднялась снизу вверх по его телу и каждый мускул не сжался в предвкушении экстаза.

Затем Росс остановился, но все еще держал Кейт в своих объятиях. И даже засыпая, он по-прежнему был у нее внутри. Он бы остался там до самого рассвета, если бы Кейт не пошевелилась, освобождая его. Тогда он погрузился в глубокий спокойный сон.

А через три дня начались приготовления к войне.

Росс привел с собой людей, которых Генрих потребовал собрать с подаренной ему земли, вместе с лошадьми, оружием и провизией. Боясь, что Кейт может отправиться в путь навстречу опасности, Шотландец вырвался вперед и оставил свой отряд позади. Конечно же, эта спешка дала почву для скабрезных замечаний в его адрес, в этом он был уверен. Но Росс просто не обращал на это внимания, поскольку никто не смел сказать ничего подобного ему в лицо, особенно в присутствии Кейт.

Собрать отряд из пастухов, землепашцев, браконьеров, пары странствующих рыцарей и нескольких разбойников было непростой задачей. Для начала Россу пришлось уточнить количество молодых мужчин в каждой деревне, а уже потом решить, кого стоило брать, а кого нет. Но, по крайней мере, они были уже не такими неопытными, как при первом смотре.

Три месяца ушло на то, чтобы приучить их к маршам и попытаться преподать им хотя бы основы военной дисциплины и обращения с оружием. Россу не хотелось бы вывести их на поле боя и погубить там, не научив перед этим хотя бы защищаться. Во-первых, они понадобятся ему для обороны его земель. А во-вторых, после возвращения из похода он не хотел видеть боль в глазах жен и матерей тех, кто не пришел с войны.

Приказ Генриха немедленно выступать в военный поход был доставлен прекрасным весенним утром, когда мягкие солнечные лучи ложились на землю, согревая нежную зелень молодой травы, а также заросли клевера и папоротника, которые бархатным ковром устилали холмы. Птицы с радостными трелями взмывали в воздух. Гонец вручил послание, торопливо перекусил куском мяса с хлебом, запил элем и тут же помчался к следующей крепости.

Кейт с горечью подумала о том, что деревенские женщины испытывали благоговейный ужас перед предстоящими событиями, в то время как для юношей военный поход был скорее отдыхом от тяжелых трудовых будней. Собираясь под командованием своих военачальников, они весело балагурили и хвастали друг перед другом. Росс и Брэсфорд, напротив, приняли угрюмый вид и скрепя сердце смирились с создавшимся положением. Они, казалось, были во всех местах одновременно, проверяли запасы продовольствия, осматривали обозные телеги, раздавали оружие воинам, отдавали тысячи приказов, решали, куда поставить в строю новичков и бывалых воинов и занимались множеством других важных дел.

Очень скоро отряд был полностью укомплектован. Женщины обнимали на прощанье своих сыновей, мужья целовали жен. Наконец прозвучал приказ и колонна солдат, собранных по велению короля, отправилась в путь. Бегавшие туда-сюда собаки провожали их громким лаем. Рядом с марширующими воинами бежали мальчишки, а все деревенские жители сгрудились вдоль дороги, махая руками и крича что-то на прощанье. Некоторые вытирали слезы или держали ладони сложенными в молитве. Отряд должен был присоединиться в королевской армии в Кенилворте, где Генрих находился вместе с королевой и своей матерью.