– И это мои подчиненные, – сокрушенно покачал головой Вит. – Граф, примите мои извинения. Последние события их несколько выбили из колеи. Сядьте! – Это уже относилось к бывшим магам.

Олет с Ксанкой сели, сжимая свои туфли в руках, и сердито уставились на шефа. Вит не спеша вернулся за стол.

– Дамы и господа, хочу напомнить вам, что у графа туфлю сегодня ночью не украли по той простой причине, что это уже сделали недавно в Вавилоте.

– Хорошо, графа вычеркиваем, – запальчиво согласился Олет. – Тогда у нас на подозрении находятся Пургон, его жена ключница, эти двое новеньких, что одинаковы с лица, конюх, садовница и повара, которые уже не первые сутки бухают! Кстати, а на что они, хотелось бы знать, гуляют?

– Наши ботинки и туфли пропивают, – скорбно согласился с Олетом Вит.

Ксанка с братом потупились. Им стало стыдно.

– Мне кажется, вы забыли элементарные основы криминалистики, которые я вдалбливаю в ваши головы уже не первый год, – откинулся в кресле Вит, старательно изображая из себя уставшего от глупости учеников ментора. – Вы забыли задать себе главный вопрос: зачем кому-то понадобилась ваша туфля? Даю намек: преступник полный идиот. Догадайтесь, почему?

– Почему украли туфлю? – потребовал уточнения Олет.

– Почему преступник идиот? – склонила головку набок Ксанка.

– Второй вопрос связан с первым напрямую. Так что начнем с вас, мисс.

– Если бы вор не был дурак, он бы украл себе обе туфли.

– Совершенно верно! – похвалил ее Вит.

– А может, он умный, – возразил Олет, – но одноногий.

– Угу, – грустно согласился Вит, – с безразмерной стопой. На него и мой ботинок полезет, и твоя туфля, и графа, и туфелька Ксанки… Нет, ты знаешь, цвет волос сестренки тебе больше к лицу.

Ксанка захихикала так радостно, что обстановка за столом сразу разрядилась.

– Ладо, господа, не буду вас мучить. Как собаки находят след?

– По запаху, – пожал плечами граф.

– Снежная свора! – ахнула Ксанка.

– Кто-то хочет на нас натравить адских собак, – дошло и до Олета.

– Мы пропали, – затрепетал граф.

– Спокойствие, только спокойствие! – Вит выставил корзинку на стол. – Я как истинный профессионал все предусмотрел и уже принял меры.

– А что там? – сгорая от любопытства, спросил граф.

– Наше безотказное оружие в борьбе против снежной своры, – таинственно пошептал Вит.

– Ну же, покажите, – заерзал от нетерпения Амстервиль.

Вит перевернул корзинку, высыпая на стол связки чеснока и зеленые, еще не просушенные листья гномьего табака.

– А теперь главное, – из кармана штанов глава сыскного агентства извлек четыре флакона с надписью «Настойка корня валерианы».

– Это зачем, сэ-э-эр? – впервые за это утро рискнул подать голос Пургон.

– Кошек приманивать, – любезно пояснил Витор. – Пока снежная свора за ними носиться будет, мы всегда успеем от них сбежать. Теперь перейдем к повседневным средствам личной безопасности. Предлагаю всем, у кого пропала туфля, раздеться…

– Прямо здесь? – захлопала глазами Ксанка.

Вит проглотил слюну, покосился на оживившегося графа и Пургона…

– Нет, в своей комнате. Олет, у двери покарауль. Вдруг снежная свора раньше времени придет. Короче, надо натереться чесноком так, чтобы отбить свой естественный запах. Да, и не в коем случае не расставаться со своей единственной туфлей!

– Это еще зачем? – спросил Олет.

– Если нарвемся на снежную свору, кидаем туфлю от себя подальше, свора идет на запах, который в нем сохранился, а мы удираем во все лопатки!

– А табак зачем? – поинтересовалась Ксанка.

– Мы обернем табачными листьями обувь, которой, я надеюсь, снабдит нас граф (наверняка в замке есть несколько лишних пар башмаков и туфель подходящего размера), и ядреный табачный дух отобьет у своры всякую охоту продолжать преследование.

– Ах, вы все продумали, – прижал ручки к сердцу метросексуал. – Вы знаете, Витор, когда вы рядом, мне так спокойно…

– Так, всем срочно пройти процедуру растирания, – заторопился Вит, выскакивая из-за стола.

Он по широкой дуге обогнул кресло графа и поспешил в сторону своей спальни.

– Пургон, – величественно распорядился Амстервиль, – позаботься об обуви для моих гостей.

– Как только все закончите, встречаемся опять здесь! – крикнул уже от дверей Вит.

– И пусть нам наконец-то подадут завтрак, – недовольно добавил Олет.

Минут через пятнадцать все вновь собрались в обеденном зале, который сразу заблагоухал крутым чесночным ароматом. Дух был настолько крутой, что бедный граф Амстервиль, который пришел последним, стоял, пошатываясь в дверях, не отрывая надушенный платочек от носа. Внутрь входить он не рисковал.

– Пургон! – шумел неугомонный Олет, которому никакой аромат не мог отбить аппетит. – Так где же наш завтрак?

– Прошу прощенья, сэ-э-эр, – прогундосил дворецкий, из носа которого торчали ватные шарики, – завтрак будет подан, как только моя жена вернется из города, сэ-э-эр.

– Опаньки, – насторожился Вит. – Когда ушла? Что там забыла?

– Ушла за провизией, сэ-э-эр.

– Как она посмела покинуть замок, не спросив у меня разрешения? – возмутился граф.

– Прошу прощения, сэ-э-эр, но раньше на это не требовалось разрешение. У нас кончился свежий хлеб, зелень. Из чего же делать завтрак, сэ-э-эр?

– Насчет зелени не понял, – расстроился Олет, сообразив, что завтрак откладывается. – У вас что, в парке шпинат, петрушка не растет?

Как человек сугубо городской, он не подозревал, что перечисленная зелень обычно растет в огороде.

– В нашем парке много чего росло, сэ-э-эр, до того как вы начали ловить преступника, – недовольно сказал дворецкий.

Вит подошел к окну. Весь парк и примыкающий к нему сад были перепаханы так, словно по ним прогулялась стадо слонов.

– Мы вроде только до забора прошли, и все, – начал напрягать он память.

– Туда, сэ-э-эр, да, но обратно вы добирались полтора часа.

– Почему?

– Ваша леди отказывалась пускать вас в замок до тех пор пока не благословит дрыном, сэ-э-эр.

– И чем все кончилось? – настороженно спросил Вит, мучительно краснея. Что было после позорного бегства от лешего, он помнил очень смутно, а если быть до конца честным, вообще ничего не помнил.

– А дальше вы споткнулись и упали на леди, сэ-э-э-р.

– Как он мог упасть на меня, – теперь уже начала краснеть Ксанка, – если это я за ним гонялась?