почему я не вызываю этого губошлёпа на дуэль? Когда он начал говорить, что у меня ордена нацеплены незаконно, я начал говорить в ответ, удерживая девушку от того, чтобы она пошла к этому типу и дала ему пощёчину. При этом к нам приближался Эдуард, и я рассчитывал на то, что принц услышит мои слова.

— Смотри, Амелия, этот человек, как маг очень слаб, но он нас оскорбляет. Может он танцует лучше нас, так нет, он танцевать почти не умеет. Ему что-то в нас не нравится, но он не вызывает меня на поединок, он добивается, чтобы я его вызвал. При этом он не представился, то есть он трус, и он участвует в какой-то провокации. Кто-то подготовил многоходовую провокацию, а этот трусливый гнус, всего лишь тупой исполнитель, вот смотри, как он глазками сверкает, а всё равно первый меня не вызывает, потому, что ему это запретили. Ему приказали добиться того, чтобы я его вызвал.

— Ты, дебил, не старайся, я тебя всё равно вызывать не буду.

Один из приятелей протянул этому разговорчивому шпагу, и тот перехватил её поудобнее. Пока он это делал, я успел достать стилет, швырнуть его в того, кто подавал шпагу. Попал ему в правое плечо, и тот упал на колено.

— Эдуард, вяжи их магией. Взять обоих.

В руке у меня уже шпага, и я легко перехватываю нацеленный в меня удар, но он уже отводит шпагу в сторону и тянется к Амелии. Но у меня шпага жёсткая и когда она вошла ему в подбородок и упёрлась изнутри в кости черепа, он не смог продвинутся вперёд. Так и умер, не дотянувшись до девушки.

— Амелия, осторожно, шпага может быть отравлена!

В этот момент подбежали охранники, которые должны были обеспечивать порядок на балу. Кстати, здесь включены подавители магии, чтобы никто бед не натворил, только у нас с Эдуардом есть руна Диверсант, запустив которую принц парализовал, а потом усыпил обоих нападавших. А я притянул к себе девушку, и накрыл нас Доспехом Бога, а потом и Хрустальным куполом минимального диаметра. Охранники кинулись ко мне. Но пробиться не смогли. Тогда они развернулись к принцу, и он, почувствовав неладное, тоже накинул Доспех Бога. Один из охранников, как бы незаметно полоснул принца ножом по печени, только Доспех этого не позволил.

— Это убийцы, — дави их, — закричал старший охранник показывая на усыплённых провокаторов.

И два охранника ударили их мечами. Для меня очевидно, что кто-то устраняет низовых исполнителей.

Я повернулся к Амелии:

— Умеешь метки ставить? Ставь на всех охранников.

Она кивнула и сотворила соответствующее плетение. Ничего сложного, но как-то я не посчитал нужным для меня такое умение, а вот сейчас пожалел об этом. В зале крик, кровь, трупы, а лжеохранники уже убегают. Я, взяв девушку за руку, бегу на балкон на противоположной стороне здания.

— Эдуард, за мной.

Мы выскочили на балкон, а внизу какие-то люди садятся в кареты и уезжают.

— Амелия, люди с метками сели в кареты?

— Да, сели.

— Эдуард, чьи кареты?

— Глеб, это кареты Тайной стражи.

— Ты лица лжеохранников запомнил?

Когда народ немного схлынул, а все стали разъезжаться по домам к нам подошли организаторы.

— Господа, вот принц Эдуард. Он очень взволнован, поэтому говорю я, но он всегда может меня поправить. Итак. Была проведена провокация, в которой пытались убить то ли меня, дважды Почётного гостя Весеннего бала, то ли гостью нашего государства, маркизу Соболевскую. Когда им это не удалось, прибежал люди в форме охраны вашего здания, но они тоже пытались напасть на нас. Когда у них это тоже не получилось, они убили первых нападающих, то есть избавились от свидетелей, которые много знали. Далее они убежали и уехали из двора этого здания в каретах, похожих на кареты Тайной службы. Разбирайтесь где ваши охранники, живы ли они. Вызывайте дознавателей, пусть они определятся с этими трупами. Вот это — студент Академии Магии. Этих двоих я не знаю. Завтра дознаватели должны доложить принцу наследнику о результатах расследования. Мы уезжаем, чтобы им не мешать.

Когда мы приехали в нашу комнату я спросил, сколько времени будут держаться те метки.

— Двое суток.

— Эдуард, поезжай к брату. Девушки поспят в твоей комнате, а утром за нами присылайте карету. Мысль какая. Надо как-то собрать всех сотрудников тайной Службы. Мы с Амелией там пройдёмся, и, если она никого не найдёт, нужно будет узнавать, есть ли отсутствующие сотрудники. Кто их услал, куда, живы ли они? Может, того, кто услал, нужно сразу к менталисту. И ты, и Амелия имейте в виду, если кого-то узнаете, или метку почувствуете, виду не показывайте. Говорить об этом только без свидетелей.

В тайной страже мы никого не нашли, или метки кто-то снял, или тут нет тех людей.

— Что говорят дознаватели по поводу карет, — я спрашиваю у принца наследника.

— А что они должны сказать?

— Было три кареты, Эдуард их опознал, как кареты Тайной службы. Были ли кареты Тайной службы вчера в том районе? Они подъезжали, возвращались, всё равно их кто-то видел. Если от службы карет там не было, то у кого из вельмож есть похожие кареты? Пусть поищут эти кареты.

Дознаватели тоже ничего не нашли. Я поехал в службы дознавателей и выяснил, что в этом расследовании участвовали три дознавателя: Старший королевский дознаватель, дознаватель и младший дознаватель. Я решил поговорить с дознавателем, пригласил его посидеть в трактире и пообедать. Он стал отказываться. Я попросил его назвать хотя бы своё имя.

— А вот это делать нам запрещено.

— Где вы будете работать завтра?

— На улице кузнецов убили семью торговца. Я занимаюсь этим делом. Но я опасаюсь с вами встречаться.

— Чтобы вас ни в чём не заподозрили, сейчас гневно прогоните меня, — я решил ему подыграть.

— Так вы думаете, что если аристократ, то все перед вами должны всё выкладывать?! У нас государственная служба, будете лезть, куда не просят, можете и на каторгу загреметь! — произнёс он довольно громко, развернулся и ушёл.

На следующий день я переоделся, даже парик одел и очки с простыми стёклами. Это у нас есть что-то, типа студенческого театра, там и попросил. В том квартале я нашёл дознавателя, сделал вид, что я попрошайка, которой утверждает, что он свидетель. А мужчина сделал вид, что заинтересовался мной. Я канючил перед ним, как будто выпрашивал денег, а сам предложил ему сто золотых, если он мне скажет, чьи там были кареты.

— Молодой человек, никакие деньги не стоят того, чтобы лишиться