Мобик вдруг понял, что ему действительно немного зябко.

– Спасибо. А вы сами-то как?

Бродяга с гордостью продемонстрировал длинное черное пальто.

– Мою шинель никакие ветра не пробьют!

Мобик развернул плед и накинул себе на плечи. Было в незнакомце что-то очень странное. Нет, что он видел ангела, неудивительно – бродяги и дети умеют видеть и не такое. Но какая-то странность имелась.

– А хотите, я вам денег на телефон положу? Только больше десяти рублей не могу… Но на один звонок должно хватить! – жалобно предложил Мобик.

– Зачем они мне? У меня и телефона-то нет. У Слепой Берты был, помню, она хотела дочери позвонить. Но кто же знает, где она сама? О! Наш коллекционер пришел. Сейчас согреемся. Посиди пока здесь, друг. Вот, на́ тебе зонт!

Бродяга быстро побежал к дверям Делового центра напротив, а ангелу оставил огромный дырявый черный зонт, чтобы укрыться от моросящего дождя со снегом.

Мимо проходила усталая женщина, которая едва ли не волоком тащила за собой девочку лет пяти. Девочка оцепенела, увидев ангела, и маме пришлось взять ее на руки. Она еще не знала, что ее малышка вырастет и станет художницей. А известность ей принесет картина, на которой будет нарисован задумчивый ангел на скамейке, закутанный в старый плед и с большим дырявым зонтом над головой.

Кое-где у зонта торчали спицы, но дырок оказалось не так уж много, и снег больше не падал на плечи ангела. Правда, Мобика это не особо и беспокоило. Он только-только стал ангелом и еще не отвык готовить бутерброды из самокопания с густым слоем жалости к самому себе, чем и занимался в данный момент.

Через пару минут бродяга вернулся и сел рядом под надежное укрытие зонта. В руке он держал большой картонный стаканчик с кофе.

– Вот, угощайся, друг! Он каждый день приносит мне кофе, а я дарю ему предсказание. Хороший человек, кстати.

Ангел сам не заметил, как тепло души сидящего рядом смертного проникло ему под кожу и, кажется, даже побежало по венам. Не понимая, что он делает, Мобик принял у бродяги стакан и отпил кофе.

– Латте.

– Что?

– Это латте, друг, – ответил Мобик, пробуя на вкус не только кофе, но и новое слово – «друг».

Так они и сидели молча, пили кофе из одного стаканчика и смотрели на людей, идущих по своим делам. В какой-то момент Мобик почувствовал, что ему пора. Он аккуратно снял с плеч одеяло, укрыл им задремавшего бродягу и поправил зонт в его руке, чтобы не кренился.

Теперь Мобик знал, что делать.

Сначала он постарался, чтобы Слепая Берта смогла поговорить с дочерью. Неважно, что у Берты не оставалось денег на счете и аккумулятор давно сел, да и дозванивалась она со старого, давно снятого со стены автомата – еще советского, с жетончиками.

Потом Мобик вернул утерянный телефон врачу. Того как раз пациенты разыскивали.

Продлил заряд батареи на мобильнике десятиклассницы, ушедшей в загул с подругами. Вечером телефон должен был разрядиться, и она бы так и торчала в районе, где нет метро и уже не ходят автобусы. На всякий случай Мобик привязал к ее номеру вызов такси. Даже со временем вызова угадал.

Еще пришлось вытащить из кармана одного рассеянного папаши пульт от телевизора и положить туда телефон. А то ему скоро забирать из школы ребенка, который, кстати, умеет пользоваться мобильником гораздо лучше своего отца, астрофизика по образованию.

Весь день и всю ночь Мобик носился как угорелый. Он даже не представлял, насколько люди зависят от телефонов, как часто с аппаратами что-то случается и сколько нужно успеть сделать, чтобы всем помочь.

Правда, той самой десятки он так никому на счет и не положил. Других дел оказалось полно.

Утром Мобик пришел к зданию Делового центра. На сэкономленные за ночь десятки он купил два стаканчика латте, новый зонт, одеяло и губную гармошку. Откуда-то ангел знал, что его новый друг давно мечтает о губной гармошке.

Надо ли говорить, что слово «друг» с тех пор прочно обосновалось в его лексиконе? А вот свободная минутка выдавалась всё реже. Ангел даже немного завидовал Бродяге, который давно научился дружить и со своим временем тоже. Да-да, вы правильно поняли – это был тот самый Бродяга!

– Привет, кудесник! Не скучаешь?

Бродяга рассмеялся и выдул несколько нот из новой губной гармошки. С тех пор, как Мобик сделал ему этот подарок, шляпа Бродяги всегда полна мелочи. Нельзя назвать это сказочным состоянием, но ему хватает.

В желтом чемодане, с которым Бродяга уже много лет ходил по улицам города, лежала коробка настоящих гаванских сигар. Их подарила женщина в красных лакированных туфлях: она сидела на скамейке в скверике и горько плакала. Бродяга поделился с женщиной зонтом, яблоком и несколькими философскими мыслями, а она в благодарность вручила ему коробку гаванских сигар.

– Не скучаю, друг. А ты?

Ангел присел на скамейку рядом с Бродягой и с удовольствием вытянул ноги. Отдал стаканчик латте приятелю и счастливо улыбнулся.

– И я не скучаю, друг.

Некоторое время они молчали, курили и пили кофе. Потом Мобик спросил, найдется ли у Бродяги где переночевать, и тот ответил, что у него всегда всё есть.

– Может, накормить тебя обедом? А ты мне сыграешь тот блюз про Париж… У меня есть много сэкономленных десяток.

– Я сыт, друг. До тебя приходила одна мамаша с галдящими близнецами. Я сыграл колыбельную, и крошки уснули прямо в коляске. Она подарила мне целую коробку пончиков! Осталось два. Но ты можешь купить для меня свежую газету во-о-он в том киоске.

Бродяга хитро прищурился и показал Мобику на самый дальний газетный киоск в ряду. Мобик аккуратно поставил стаканчик с кофе и пошел за газетой. Ангел уже подметил, что Бродяга никогда ничего не говорит просто так. Если он сказал, пусть даже вроде как в шутку, с ехидной усмешкой, надо пойти и сделать.

Около киоска он столкнулся с девушкой – тоже ангелом, в очень смешной шапке и белых кожаных перчатках. Он еще подумал, что в таких перчатках ей должно быть нелегко – каждый день стирать приходится.

– А? – удивилась девушка.

– Что? – спросил он, глупо улыбаясь.

Девушка пожала плечами и пошла к киоску, а Мобик вернулся к Бродяге.

– Вот твоя газета.

Бродяга кивнул и продолжил играть. Сейчас звучала какая-то очень тихая и красивая мелодия.

– Это твоя новая песня?

– Нет, друг. Это мелодия вон той девушки, – Бродяга показал на ангела в белых перчатках.

Она стояла, опершись на перила моста, и курила.

– Ты ее знаешь?

– Да и ты должен ее знать.

– А кто она? – удивленно спросил Мобик.

Было в ней что-то… пугающее и притягательное одновременно. Она поймала их взгляды, насмешливо кивнула и отвернулась.