исчезновения людей разного пола и возраста поблизости от какой-то деревни в Архангельской области.

– Там что, аномальная зона?

– Понятия не имею. Надо ехать смотреть.

За две недели, прошедшие со дня отъезда Дины Бегловой, никто ни разу не упомянул ее имени, ни разу не вернулся к обсуждению событий, имевших место в Пещере Костей. Герман много работал, много говорил по телефону с профессором Ледогоровым, много рисовал. При этом выглядел достаточно спокойным. Правда, Александр утверждал, что даже в спокойном и расслабленном состоянии Герман представляет собой небольшой энергетический вихрь.

– Слушай, я все хочу спросить…

Затянувшись еще разок, Нора тушит окурок об землю и слышит гневный вопль Германа.

– Что ты наделала? Это же последняя сигарета!

– Да от нее уже ничего не осталось, – оправдывается Нора, невольно улыбаясь при виде гримасы, исказившей его утонченные черты.

– Позор на твою голову, женщина! Там было еще на целую затяжку!

Их возня на траве в лучах заходящего солнца привлекает внимание прохожих. Ну конечно, заинтересованные зрители – как раз то, чего ему не хватало!

Удерживая Нору за руки, Герман осыпает ее запрокинутое лицо скользящими поцелуями. Пронзительная зелень его глаз щекочет ей кожу.

– Герман, пусти! На нас же смотрят.

– Ну и что?

– Это неприлично!

Она говорит это нарочно, зная, что такого рода аргументы смешат его до слез.

И он смеется, чередуя смешки с поцелуями. Зелень глаз, слабый запах морской воды…

– Так о чем ты хотела спросить?

– Ох… – Нора собирается с мыслями. – Его заложили? Проход в святилище через монастырскую гидросистему. Вроде об этом был разговор.

– Заложили, – возвращаясь в сидячее положение, отвечает Герман. – Но какая разница? Придет время и найдется новый вход.

– Кто же его найдет? Ты?

– Может, я. Может, кто-то другой. Тот, чье желание окажется сильнее страха.

Между тем колоритная парочка, сделав круг, вернулась и решила почтить вниманием ничем не примечательный вход в Мельничный канал. Со своего места Нора и Герман со сдержанным любопытством следили за тем, как парень с «ирокезом» и девочка с розовыми локонами отважно пробираются сквозь заросли крапивы, по-очереди заглядывают в кромешный мрак канала, несколько минут совещаются, бурно жестикулируя, и наконец возвращаются на дорогу.

Девушка первая замечает безмолвных свидетелей их перепалки.

– Ой! – вырывается у нее невольно, как у человека, внезапно увидевшего в своем огороде инопланетян. – Простите, а вы не знаете, куда ведет это… эта…

– …эта дыра, – подсказывает ее спутник.

– В заброшенную гидросистему монастыря, – сообщает Герман.

– Заброшка! – радостно восклицает ирокез. – Там может быть круто.

– Да. Если сырость, грязь, холод и тонны мусора у вас означают крутизну.

– А вы там бывали?

– Я архитектор. Принимаю участие в реставрационных работах. Конечно, я там бывал.

– В самом деле ничего интересного?

Радость ирокеза и его подруги сменяется разочарованием.

– В самом деле, – говорит Герман. И тут же предлагает альтернативу: – Сходите к Секирной горе. По слухам, там есть неисследованные катакомбы. Может, вам повезет и вы сделаете открытие чрезвычайной важности. Или хотя бы получите удовольствие от поисков. Здесь же только испортите обувь и промочите ноги.

Рассыпавшись в благодарностях, прекрасноволосые туристы устремляются навстречу приключениям. Нора сочувственно смотрит им вслед.

– Так-так, мистер Добрый Советчик. Теперь скажи еще раз, что однажды в этом скучном и грязном скоплении заброшенных каналов будет найден очередной вход в подземное святилище великого древнего бога.

– Будет найден. Я в этом не сомневаюсь.

– Что питает твою уверенность?

Герман щурит глаза. Интонации его голоса, как это часто случается, позволяют считать сказанное и шуткой, и не совсем шуткой, и совсем не шуткой…

– Тут, знаешь, как с пресловутым юнговским бессознательным. Дверь в эти бездны по большей части закрыта. Но иногда она открывается.

Иногда она открывается.

Примечания

1

Нойда (нойд, кебун) – название шамана у народа саамов (лопарей), проживающего на территориях Норвегии, Швеции, Финляндии и севера России. Автор книги «Русские лопари» Н.Н. Харузин писал: «Нойда – колдун-шаман – является обыкновенно и жрецом, и наоборот, жрец у древних лопарей является всегда шаманом и колдуном. Поэтому нельзя говорить о нойде-шамане, нойде-колдуне и нойде-жреце, а лишь о действиях нойды как шамана, как колдуна, как жреца».

2

Псалтирь. Псалом 90.

3

Эта история подробно изложена в книге Татьяны Воронцовой «Не проси моей любви».

4

Об этом рассказывается в книге Татьяны Воронцовой «Пройти через лабиринт».