– я почувствовал в общении с некоторыми альпинистами плохо скрываемое раздражение. Зависть довольно часто возникает у руководителей компаний, предоставляющих услуги гидов. Рынок альпинистских услуг довольно небольшой, и конкуренция за клиентов сильная, особенно на больших горах. И когда появляется новый игрок, новая компания, особенно с опытным персоналом, это многим не нравится.

Мингма, Гесман, Гелджен, Дава и другие ребята работали в моей компании Elite Himalayan Adventures и благодаря проекту получили широкую известность. Было очевидно, что наша репутация вырастет еще больше, если удастся завершить Project Possible, как планировалось. Но далеко не все были довольны нашими успехами. Как-то, когда я готовился к штурму вершины, в палатку заглянул мой друг, работавший в одной из конкурирующих фирм. И он рассказал неприятные вещи.

– Нимс, альпинистское сообщество Непала гордится твоими достижениями, твое имя у всех на слуху, и это здорово, что благодаря тебе все больше людей узнают обо всех нас…

Я хорошо знал этого парня, и было непонятно, чего ради он вдруг начал так льстить. Значит, последуют неприятности.

– Будь осторожен, – продолжил он, – потому что есть те, кто тебе завидует и говорит об этом открытым текстом. И достаточно одного толчка, чтобы улететь с горы.

Вот оно. Предупреждение.

Кто-то то ли пошутил, то ли всерьез собирался что-то предпринять. А мой друг просто довел до меня эту информацию. Нельзя сказать, что я параноик, но и наивным я бы себя не назвал. В горах гибнут даже опытные альпинисты. И если кто-то, например, из команды, обрабатывающей маршрут, решит от нас избавиться и подтолкнет в нужный момент, ничто не помешает потом сказать, что мы просто сорвались и упали. Алиби железное. Вряд ли найдутся доказательства, что срыв был неслучаен. Такой план особенно легко реализовать, если его задумала не парочка негодяев, а группа альпинистов.

Эмоционально новость никак на меня не повлияла. Кто-то завидовал и не держал рот на замке по этому поводу. Ну и что? Кому какое дело? Но это тем не менее хорошее напоминание о том, что доверять стоит не всем. А в ситуациях, когда доверие особенно важно, например при обработке маршрута на трудном рельефе, такое положение дел уже никуда не годилось. Я попросил своего друга побыть дополнительной парой глаз и ушей на восхождении. Когда мы включились в обработку маршрута после второго лагеря, я взял длинный моток веревки и обработал четыреста метров зараз, без остановки.

Бум! Бум! Бум! Я просто шел вперед, не собираясь никому ничего доказывать. Но раз кто-то завидовал успеху Elite Himalayan Adventures, стоило просто показать, почему у команды такая хорошая репутация. 23 сентября мы с Гесманом отправились к вершине. Наши целеустремленность и скорость были лучше любых слов.

* * *

Времени отметить успех на Чо-Ойю не оставалось – мы поспешили назад, на Манаслу. «Погодное окно» на горе грозило вот-вот закрыться, поэтому мы просто собрали вещи и помчались в Непал. Если весь проект сравнить с марафоном, то я был уже почти в самом конце, однако по-прежнему никто не знал, удастся ли добежать до финиша вовремя. Дипломатическая проблема по-прежнему никуда не делась. Если получится взойти на Манаслу через четыре дня после подъема на Чо-Ойю, то я «выбью» тринадцатый восьмитысячник из четырнадцати, но что дальше? Последняя гора оставалась такой же недосягаемой, как и раньше, несмотря на все мои усилия.

Удастся ли завершить начатое?

Теперь за проектом следило колоссальное количество людей. Многие не верили, что я продвинусь так далеко, в частности высказывались сомнения, смогу ли я пройти пакистанские восьмитысячники. Так что моя работа за весь год даже без Шишабангмы уже ценилась высоко. Также удалось привлечь внимание общественности к мастерству непальских альпинистов. Оставалось сделать три вещи.

Первое – подняться на Манаслу и Шишабангму(ну или последней будет Дхаулагири или Эверест). Второе – сделать так, чтобы папа и мама вновь жили вместе. Третье – привлечь внимание общественности к экологии, к ущербу, который наносится окружающей среде. И я подумал, что Манаслу не стоит проходить просто так, для галочки, а лучше использовать это восхождение как площадку для того, чтобы обратиться ко всем людям.

– Сегодня 27 сентября, – сказал я, в то время как Гесман снимал видео. – Я нахожусь на вершине Манаслу и хочу рассказать вам кое-что. Это не о Project Possible, но об окружающей среде. Общеизвестно, что за последнее десятилетие в природе произошли существенные изменения – имею в виду глобальное потепление. Таяние льдов идет все быстрее. Ледник Кхумбу на Эвересте становится все меньше и меньше. Земля – наш дом. Нужно отнестись к ней серьезнее, беречь ее, больше думать о том, как мы обращаемся с природой. В конце концов, не станет ее, и не будет и нас.

Я не продумывал речь заранее. Слова шли от сердца, именно об этом хотелось поведать миру. Насколько знаю, самая большая проблема, с которой предстоит столкнуться человечеству в ближайшую пару десятилетий, – проблема изменения климата. Чтобы избежать ее, нужно скорректировать общий курс, а это колоссальные усилия. Каждый из нас – лишь точка на Земле, и в то же время индивидуум в состоянии изменить многое и решить самые трудные задачи.

Если я смог взойти на все восьмитысячники «Зоны смерти» плюс-минус одна гора за полгода, кто помешает любому другому человеку найти и покорить свой Эверест, например в сфере экологии, разработки альтернативных источников энергии или в борьбе с изменением климата? Project Possible – доказательство, что каждый имеет потенциал и может выйти за рамки и сделать то, что считается недостижимым. Это проблеск надежды. Я хотел, чтобы другие теперь могли использовать этот пример при решении поставленных перед собою задач. Если моя работа сподвигнет кого-то на перемены, пусть даже небольшие, то я буду счастлив.

* * *

А затем ситуация с Шишабангмой сдвинулась с мертвой точки.

Это был целый конгломерат из телефонных звонков, электронных писем и встреч – всего сейчас и не упомнишь. Но в конце концов потребовалось последнее усилие, чтобы склонить чашу весов в мою пользу. Его сделал Мингма Шерпа. Человек, с которым мы так и не встретились в базовом лагере Чо-Ойю, но который следил за моей деятельностью. На него произвела впечатление моя решимость достичь цели, использовав все возможные пути для получения результата.

В Тибете и Непале скромность значит многое. У меня были все основания обижаться на китайские власти в лице Китайской ассоциации альпинистов, однако я продолжал пытаться установить с ними связь через Мингму, не обвиняя их и не предъявляя претензий. Я всегда считал,