Правильно сказала Катя – Денис очень хороший, чуткий и ненавязчивый, но… Я не могла ответить ему взаимностью. У меня не трепетало сердце, когда я думала о нем. Точнее, я вообще о нем не думала. Он не снился мне по ночам, меня не пронизывало каким-то особенным током, когда Денис прикасался ко мне. Я видела его попытки завести со мной близкую дружбу, но… Чего скрывать? Все мои мысли были о Марате, который, наверное, уже вообще забыл о моем существовании.

Вечером я пришла домой и увидела маму, сидящую на кухне. Она не держала в руках телефон и не болтала без умолку, как это было в последнее время.

– А что ты сегодня так рано? – увидев меня, спросила она. – Некого спасать?

– Мам, я уже не работаю спасателем, – вздохнула я.

– Как это? – удивилась мама.

– Вот так… Ушла я оттуда. Теперь в дельфинарии работаю помощницей дрессировщика.

– Ну надо же! А мне почему не сказала?

– Мешать не хотела. Ты была свадьбой занята. Круглыми сутками занята.

– Никакой свадьбы не будет, – заявила она. – Во всяком случае, пока что.

– Почему? – настала очередь удивляться мне.

Мама поморщилась, как если бы съела что-то кислое.

– Да тут такая история… Прямо целый сериал.

– Расскажи. Интересно послушать.

– Помнишь, я тебе говорила о преступнике, сбежавшем из тюрьмы?

«О Васе, – подумала я. – Еще бы не помнила. Этот маньяк меня поцеловал, и из-за него разрушилась моя дружба с Маратом».

– Помню. О маньяке. И что?

– Никакой он не маньяк, – махнула рукой мама.

– Откуда ты знаешь?

– Сейчас расскажу. В общем, Тома стала с полтергейстом всякие организационные вопросы по поводу свадьбы решать, в частности, каким образом они будут обмениваться кольцами, если полтергейст неосязаем? Вот тут-то все и выяснилось.

– Что выяснилось? – вытягивала я из мамы по слову.

И вдруг по ее щеке покатилась слеза.

– Что он не полтергейст! – с отчаянием воскликнула мама. – Все насмарку! Все! «Дом с привидениями» насмарку!

– Объясни толком, я ничего не понимаю!

– Полтергейст – не полтергейст! В доме Тамары жил сбежавший из тюрьмы преступник, – пояснила мама. И деловито добавила: – Не маньяк, кстати. Его за какую-то финансовую махинацию посадили. Это в преступной среде считается круто.

– Подожди, я ничего не понимаю… Как это может быть?

– Легко и просто. В доме Томы есть чердак. Один вход в него на улице, там лестница стоит, а второй – в доме. Так вот преступник пробрался на чердак со стороны улицы, а еду воровал и прочее через люк из дома…

– То есть получается, из тюрьмы сбежал преступник, и так вышло, что он решил обосноваться на чердаке теть Томы? – переваривала я новости.

– Да, так все и получается. Он влюбился в нее и сделал предложение. Дальше ты все знаешь.

– И что же теперь будет? – удивлялась я.

– Пока не знаю. Но то, что накрылся мой проект «Дом с привидениями», – это знаю точно. А спектакли разыгрывать я не буду. Не хочу людей обманывать. Вот такая, Полина, жизнь сложная. Понадеешься на полтергейста, а он сбежавшим преступником окажется. Тома говорит, мужчина симпатичный…

Мама еще что-то рассказывала, но я ее не слушала, думала о своем: «Это что же получается? Вася – не маньяк? Значит, он не сбегал из тюрьмы и в том доме-развалюхе он живет, а не скрывается?»

Признаться, мне стало немного легче от осознания того, что меня поцеловал обычный парень, а не маньяк. Ничего это, конечно, не меняет, но уж лучше просто парень, чем какой-нибудь извращенец.

– А Марат? Как у него дела? – вдруг спросила мама.

Я тоскливо посмотрела на нее. За то время, что она была занята предсвадебными делами, она словно жила в другом мире. Не видела мои страдания, не замечала, что я не хожу на работу, ее полностью захватили другие мысли. Что поделать, мама такая. Может выпадать из реальности на неопределенный срок, а потом опять в нее включаться и удивляться, сколько всего нового произошло за время ее отсутствия.

Наверное, это и к лучшему, что я сама все пережила. Я даже Фулате в жилетку особенно не плакала. Просто замкнулась в себе, а вернее, в своей комнате, и все.

– Марат? Не знаю, – пожала я плечами и, чтобы не распространяться, сказала: – Он уехал.

– Как уехал? – встрепенулась мама. – Куда уехал?

– Домой. Каникулы же закончились.

– А со мной почему не попрощался?

Я задумалась, а потом ответила:

– Он спешил. Очень.

– Поня-ятно, – недоуменно протянула мама. – Правда, не думала, что он даже не попрощается. А вы? Вы что решили? Как будете общаться?

– Пока еще не решили. В процессе, – ответила я и, чтобы разговор не набирал обороты, направилась в свою комнату. – Ма, я к себе.

– Хорошо. А я Томе позвоню. Узнаю, как у них с «полтергейстом» дела. Интересно, она сообщит милиции или он будет у нее тайно жить?

– Да, интересно.

Сама не знаю, почему не рассказала маме обо всем произошедшем. Вроде бы у нас с ней налаженные отношения, больше похожие не на общение матери и дочери, а подруг. Во мне точно что-то изменилось, если я даже с мамой не хочу откровенничать.

На следующий день я проводила Фулату и ее друзей. Раньше я очень боялась этого момента, думала, что сильно расстроюсь, но ничего такого не было. Я обняла ее, сказала, что буду скучать и что жду ее в следующем году, и помогла занести вещи в купе.

Фулата не обиделась на мою отстраненность. Она знала все подробности наших отношений с Маратом – то, как они зародились и закончились, и поэтому понимала, что все мои эмоции были отданы переживаниям по поводу разлуки с катамаранщиком.

– Держись, Полина, – сказала Фулата, когда мы оказались с ней наедине в купе. Она положила пакет с едой на столик, застеленный фирменной железнодорожной салфеткой. На столике стояла вазочка с простенькими цветами и лежало несколько шоколадных батончиков, за которые, как выясняется, когда они уже съедены, нужно платить. Африканка обвела взглядом купе и вновь обратилась ко мне: – Время раны залечивает. Твою оно тоже обязательно вылечит. Время – это волшебная мазь для таких вот ран. Знаешь, я не верю, что у вас с Маратом все закончилось. Вы так подходили друг другу… Как это по-русски будет? Меня не оставляет недосказанности чувство. Как-то не так все должно было закончиться. И вообще ваша дружба не должна была заканчиваться!

– Но тем не менее закончилась. Я тебя очень прошу, не ищи его в городе и не проси что-то сделать, ладно? Так будет только хуже. Мы снова поругаемся. А я не хочу. У меня другая жизнь началась, без него, – вздохнула я и со значением сказала: – Я теперь в дельфинарии…