Брызнули звенья кольчуги. От толчка Квентл отлетела на два шага.

Джеггред ринулся вперед с бешеной скоростью, продолжая сжимать коггем шипящих змей, которые тщетно пытались вонзить ядовитые зубы в его твердое, как железо, тело. Рыча, дреглот снова ударил свободным когтем. Квентл уже пришла в себя и отбила удар щитом, потом развернула щит и ударила его кромкой дреглота в лицо. По воздуху разлетелись зубы. Сила удара на миг оглушила Джеггреда.

Воспользовавшись передышкой, Квентл с рычанием выдернула змей из когтей Джеггреда. Фарон изумился, видя, какую силу даровал жрице ее магический пояс. Она отпрыгнула на шаг, взмахнула змеями над головой и хлестнула ими дреглота. Змеи, посланные ею вперед со всей силой, достигли цели. На грудной клетке Джеггреда вспухли кровавые рубцы. Он взревел от боли, отпрянул и припал к земле.

Рыча, брызжа слюной, Джеггред метнулся вперед и обрушил на Квентл град ударов, способных раздробить каменную стену. Щит Квентл противостоял ему и доспехи тоже, но сила ударов заставила ее отступать. Ее плеть свистнула снова, и змеиные клыки вонзились в тело дреглота.

Фарон решил, что слишком долго был наблюдателем в этой схватке. Он быстро вытащил из кармана пивафви небольшую кожаную перчатку, жестами нарисовал в воздухе искусный узор и вслух произнес заклинание.

Когда он закончил, перед ним возник серый кулак, лишенный тела, огромный, словно рука титана. По мысленному приказу мага он полетел к Джеггреду. Дреглот Даже не заметил его приближения, и кулак ударил его в бок с такой силой, которая могла бы сокрушить даже Камень.

Из груди Джеггреда вырвался короткий рев и дреглот отлетел в сторону. Он упал и покатился по земле в десяти шагах от Квентл, среди душ. Он вскочил и безуспешно попытался ударить когтями пролетавших мимо призраков.

Полудемон с ревом бросился на Фарона, но тот прикрылся магическим кулаком.

— Я убью тебя, маг! — заорал Джеггред и принялся рвать магическую руку когтями. — Я убью вас обоих!

— Джеггред! — окликнула Данифай, и впервые на памяти Фарона слова ее не возымели действия.

Обезумев от ярости боя, дреглот продолжал терзать…

Фарон улыбнулся и приготовился нанести очередной удар.

— Джеггред, прекрати! — крикнула Данифай.

Это подействовало.

Джеггред замер, посмотрел на Данифай, потом снова на кулак. Грудь его вздымалась и опадала, глаза горели, с клыков капала слюна. Он переводил взгляд то на Квентл, то на Фарона, то на созданный магом кулак силы.

— Она хотела напасть на нас, госпожа! — прошипел Джеггред Данифай.

Фарон медленно придвинул магический кулак поближе к дреглоту. Маг мог ударить Джеггреда в любой момент, когда пожелает, но наслаждался возрастающим разочарованием дреглота.

— Ты недооцениваешь свою тетю, — произнесла Данифай, мило улыбнувшись Квентл.

— Она приказала Джеггреду напасть, госпожа, — сообщил Фарон.

Жрица Бэнр, лишь слегка запыхавшаяся после обмена ударами с Джеггредом, улыбнулась:

— Вы переоцениваете нашу спутницу, Мастер Миззрим.

Фарон так не считал, но ничего не сказал. Джеггред обратился к Данифай тихим угрожающий голосом:

— Госпожа, вы должны позволить мне убить…

— Замолчи, мужчина, — бросила Данифай.

Дреглот умолк. Фарон был восхищен тем, какую покорность она внушила болвану.

— Племянник, ты только что стал кандидатом в священные жертвы Ллос, — сказала Квентл, изучив небольшую дыру в кольчуге, пробитую Джеггредом.

Джеггред сплюнул в сторону Квентл сгустком желтой слюны. Она угодила в магический кулак и повисла на нем, прежде чем упасть на каменистую землю.

— Ты уверена, что моя мать одобрит это, тетя? — спросил он.

Удар был точен. Джеггред был сыном Верховной Матери Бэнр. Возможно, Квентл готова была пойти на риск, вызвав гнев Триль, принеся его в жертву, но возможно, и нет. В следующих словах Квентл Фарон услышал ответ на свой вопрос.

— Я буду рада наказать тебя иначе, племянник, — сказала она.

Разочарованный, Фарон решил, что стоит попытаться изменить решение Квентл.

Самым учтивым тоном, на какой только был способен, он сказал:

— Этот грубый болван постоянно проявлял неповиновение вашим приказам, брал сторону младшей жрицы, — он презрительно кивнул на Данифай, — и показал, что недостоин носить имя Бэнр. Больше его глупости лишь его вонь. Если вы не будете приносить его в жертву, пожалуйста, позвольте мне убить его. Это будет благом для всей разумной жизни во вселенной.

Джеггред взглянул на него с ненавистью.

— Вы ничего не сделаете без моего дозволения, Мастер Миззрим, — не глядя на Фарона, ответила Квентл.

— Госпожа… — начал было Фарон.

— Только с моего разрешения, мужчина! — рявкнула Квентл, и змеи ее уставились на Фарона.

Маг стиснул зубы от досады, но сумел изобразить вялый поклон.

— Дерзость мага и влияние этой проклятой плетки — вот что говорит о твоей слабости, тетя! — прорычал Джеггред.

Фарон занес магический кулак над его боком.

— Довольно, — сказала Данифай. Она взглянула на Квентл и достала свой священный символ.

Квентл сделала то же самое. С минуту они смотрели друг на друга.

— Немного защитной магии, прежде чем мы попытаемся войти в ущелье? — спросила Данифай.

Квентл кивнула.

Обе начали творить заклинания, одновременно следя друг за другом.

Фарон видел выражение глаз обеих и не был уверен, что защитные заклинания — именно то, чем заняты их головы.

Громф методично продвигался сквозь бесконечные слои магической защиты. Порой он использовал грубые чары, отменяя или разрушая защиту, порой хитростью и уловками отклонял или искажал защиту на время, чтобы успеть проскользнуть мимо нее.

Это занятие всецело владело его вниманием, поэтому Архимаг едва замечал проходящих мимо воинов или вторую неудачную атаку Хорларрин на мост.

С каждым пройденным защитным слоем он приближался к храму Ллос, приближался к голему и филактерии.

Заклинания и магические ловушки, расставленные в прошлом Ясраеной или предыдущей Верховной Матерью, не представляли сложностей для контрзаклинаний Громфа. Трудно было пройти или уничтожить только те, которые ставил личдроу, но Громф всякий раз побеждал.

И всякий раз главное заклинание — нить, связующая воедино все остальные, — восстанавливало то, что разрушил Громф. На своем пути он отпер и открыл добрых четыре десятка магических дверей для того лишь, чтобы увидеть, как главное заклинание снова закрыло и заперло их за ним. Он не вполне понимал, какую цель преследовал личдроу, и ему некогда было подумать об этом.