– Что ж, пока мне сопутствовала удача. С чего бы ей вдруг меня оставить?

– Я не слишком хорошо тебя знаю, Клавэйн. Ты кажешься мне воплощением лжи в облике человека. Думаю, ты совершил много дурного.

– Вполне вероятно.

– Но сейчас ты совершаешь доброе дело. Да.

– Спасибо, – прошептал я.

Не знаю, что было тому причиной – то ли крупица доброты от Розы-или-Нет, то ли действие таблетки, – но я испытал некоторое облегчение, огонь внутри меня как будто ослаб. Он никуда не делся, как и все неприятные ощущения, но стал вполне терпимым. Я взглянул на Пинки, который тоже принял таблетку, и понадеялся, что для него наступила такая же передышка. Над ним склонилась Снежинка, шепча на ухо какие-то обещания, а когда они поцеловались, я отвел взгляд, чувствуя, что вторгаюсь в их уединение.

«Я верну его», – поклялся я себе.

Вряд ли я мог сейчас сделать что-то большее.

Сперва Города Бездны не было видно нигде, а потом он возник повсюду. Пройдя через последний слой облаков, мы оказались над покрытой развалинами равнине. Моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к зрелищу, а мозгу – чуть больше, чтобы воспринять масштабы разрушений, а также смертей, которые те повлекли за собой. Я знал, что там произошло, знал о каре, которая обрушилась на нас за то, что мы высокомерно обратили свой взор к звездам. Но никакие абстрактные знания не могли подготовить меня к наглядному свидетельству нашего падения, воплощенному в руинах величайшей метрополии.

Тяжелее всего было осознавать, что здесь когда-то был город. Слой пепла, оплавленный кратер или голый камень воспринимались бы куда легче, чем эти корявые останки. Руины рассказывали нам свою историю.

Они тянулись километр за километром – черные или пепельно-серые огрызки того, что когда-то было огромными, как горы, зданиями. Они уподобились жалким сгорбленным фигурам в плащах из мешковины, с пустыми, как у черепа, глазницами. Некоторые рухнули, нанеся урон одному или нескольким соседним. Остовы зданий торчали из щебня, будто надгробья с отбитыми краями. Все это накрывала просвечивающая насквозь пелена ветхих городских куполов. Нигде ни движения, ни огонька – вообще никаких признаков жизни. Прежде у меня не вызывали вопросов упоминания об уцелевших жителях Города Бездны, но теперь казалась абсурдной сама мысль о том, что здесь могут существовать хоть какие-то организмы, не говоря уже о людях.

Город скользил под нами, кошмарно-однообразный, пока в серой дымке вдали не появилась сама Бездна, зияющая пропасть в самой середине мегаполиса. Леди Арэх снижала скорость по мере того, как мы приближались к загибающемуся внутрь краю, возле которого сужающейся спиралью выстроились мертвые здания, будто процессия готовых обрушиться в водоворот кораблей. Турбулентность усилилась. Из Бездны поднимались густые, нездорового цвета облака, скрывая все, кроме верхней ее части. Шаттл остановился и начал осторожно снижаться. У меня подступил комок к горлу.

– Как вы? – спросила Роза-или-Нет.

– Не хуже прежнего, – ответил я. – Пинки?

– Не хуже прежнего, – повторил он.

Я подумал, что, если мы с ним хоть в чем-то согласны, пусть даже в том, что нам обоим сейчас паршиво, есть надежда, что вместе справимся.

Мы опустились ниже края Бездны, и я увидел остатки приросших к ее стене зданий, ряды которых уходили все глубже вдаль. Через пропасть беспомощно тянулись друг к другу выгнувшиеся и обвисшие обломки мостов. Леди Арэх вела шаттл среди руин, накрытых акрами полуразвалившегося купола. С каждым километром, по мере того как стены росли все выше, крепло жуткое ощущение замкнутого пространства. Сквозь облака Йеллоустона пробивалось лишь слабое подобие дневного света, а к тому времени, когда мы опустились в Бездну на пять километров, почти не стало и его.

В сгущающемся мраке среди покрытых бороздами и трещинами стен, сжимавшихся вокруг, как чудовищная глотка, я начал различать первые признаки активной жизни. В десятках мест на стене замерцали огоньки, будто чьи-то глаза в ночном лесу, а когда мое зрение приспособилось к темноте, я увидел, что их сотни. Обитаемая полоса, похоже, имела не более километра в высоту.

– Здесь не пользуются кострами для обогрева или готовки, – сказала леди Арэх, заметив мой интерес. – Это территориальные метки, разделительные линии между маленькими империями, которые продолжают сокращаться. С тем же успехом ты мог бы смотреть на карту планетных систем, чьих обитателей постепенно истребляют волки. Признаков жизни тут уже меньше, чем было шесть лет назад.

– Они вымирают?

– Одна за другой. И с этим ничего не поделаешь. Когда город пал, в нем не осталось пригодных для жизни ресурсов. Здешние банды существуют за счет того немногого, что успели припрятать, и того, что им удается похитить или выменять у других.

– А если не станет и этого, – тихо проговорил я, – никогда не поздно заняться каннибализмом.

– Не самый лучший способ выжить, если верить урокам истории.

– Это еще мягко сказано, леди Арэх. Порой мне кажется, будто у тебя есть нечто вроде чувства юмора.

– Есть. Но горький опыт научил меня, что лучше держать его при себе. – Она кивнула на сооружение, поднимавшееся из тумана в глубине Бездны. – Вот наша цель, Клавэйн, – Свинарник. Взгляни на него хорошенько. Вероятно, через несколько минут ты окажешься где-то внутри него и тебя там ждут ужасные страдания.

– Ты садистка? – спросил я.

– Нет, просто реалистка.

– Что ж, тебе и впрямь лучше держать чувство юмора при себе.

Свинарник выступал из стены пропасти. Похожий на настенные часы без циферблата, он поддерживался снизу огромными, расходящимися в стороны наклонными опорами, которые покоились на естественных уступах примерно в ста метрах ниже этого логова порока. Дальше в густых клубах тумана ничего не было видно. От креплений в боках и углах логова расходились многочисленные натянутые тросы, погружаясь в стену, через сужающиеся проломы в которой нам приходилось пробираться. Попытку перерезать один из этих тросов наверняка сочли бы проявлением крайне дурного тона – хотя вряд ли одной успешной попытки хватило бы, чтобы логово, кувыркаясь, полетело в Бездну.

– Как думаешь, Сидра сумеет добраться незамеченной?

– Мы должны на это рассчитывать.

– Не совсем тот ответ, какого я ожидал.

– Не надо сомневаться. Маскировочные системы на «Косе» намного совершеннее, чем на этом шаттле. К тому же мы сами хотим, чтобы нас увидели. Клепсидра подкрадется, прижимаясь к противоположной стене и используя туман и адаптивный хамелеофляж ее корабля. Она будет ждать, заняв позицию где-то под Свинарником, за пределом досягаемости наших датчиков и любых наблюдательных устройств Свиной Королевы. Когда мы пошлем сигнал, она поднимется к основанию Свинарника и начнет операцию по проникновению внутрь.

– Думаешь, мы можем на нее положиться?