Ничто внутри не указывало на то, что это подвальное помещение. Аквариум, клетка с певчими птичками, лавалампы, ультрафиолетовая подсветка, оранжерея и бар с безалкогольными напитками. Всё по лучшим стандартам и советам популярных западных психотерапевтов.

Помещение представляло собой комнату отдыха, для старшего командного и оперативного состава. Внутри не ловили сигналы, не было никаких внешних раздражителей, это было строго пространство для эмоциональной и психологической разгрузки.

Которая ой как была нужна людям, работавшим по сто двадцать часов в неделю, без обедов, сна и выходных.

Сейчас здесь находилось трое, не считая вторгнувшегося в этот храм релаксации.

Крепкоплечий мужик, крепко за сорок. С простым крестьянским лицом, которое было покрыто копотью. В старой униформе, на которой сохранились погоны прапорщика.

Майор Химерин. Активный талант, с 2013-го года. Олимпиец. Специализируется на создании фрактальных силовых полей высокой плотности. Способности имеют инопланетное происхождение и адаптированы под его организм.

Взгляд вошедшего скользнул дальше.

Молодой, тощий и рыжий парень, в футболке, которая позволяла рассмотреть покрытые шрамами руки и шею. Тоже майор, Корчагин. Позывной «Секач». Активный талант с 2013-го года. Эон. Способности магического происхождения, включающие в себя трансформацию собственного тела, путем призыва и контролируемой одержимости демонической сущности.

Мужчина, вошедший в комнату, запер за собой двери и посмотрел на последнего находящегося в ней. Сорокалетний, с покрытым шрамами лицом и торсом, ветеран ЦСН ФСБ, лежал на софе, полуголый, с мокрым полотенцем на лице.

Подполковник Богомолов, он же «Македонец». Гоплит. Носитель воссозданной на базе земных технологий инопланетной брони, с элементами оригинальных устройств.

Вошедший поморщился, старые привычки, к анализу, воссоздали в его голове подробное досье на каждого из здесь находящихся. Это не было сознательным усилием, это было последствием тренировок. Сотен часов мнемонических техник, ещё того, старого Комитета и его школы подготовки агентов. Знал бы Юрий Владимирович[*], куда всё это придёт…

Возможно, и знал…

Вошедший был одним из тех, кто мог пинками открыть дверь в любые архивы и вытряхнуть любые закоулки любого ведомства. Поиск ответа на вопрос талантов, был долгое время приоритетным. Некоторые из полученных результатов обескураживали. Другие пугали.

Как бы то ни было, сейчас его занимали не вопросы прошлого, а печальное настоящее.

— Товарищи офицеры…

Все трое, несмотря на усталость поднялись, отдав честь.

— Вольно.

Богомолов почти рухнул назад на софу, Корчагин опустился на стул с явным вздохом облегчения.

Все трое были одними из самых опытных оперативных сотрудников Комитета. Все трое работали на износ, как командиры и как сотрудники в поле. Ситуация не становилась спокойнее. Последняя ночь вылилась в то, что заокеанские коллеги назвали бы ‘clusterfuck’.[1]. Полной картины ещё ни у кого не было, прошло всего лишь несколько часов, кое-где продолжались остаточные разборки, но город остался сравнительно целым и пережил ещё одну ночь.

Вошедший мог сказать об этом больше многих других. Его официальная должность, в свое время, звучала как ‘заместитель руководителя Комитета’. Но он и был Комитетом. Официальный руководитель Комитета, при нём, всегда был говорящей головой, мелкой руки чиновник, с приятной внешностью и убедительным голосом. Медийное лицо.

За спиной руководителя, долгие годы стоял Евгений Имрихович Семёнов. Он стоял у истоков создания Комитета. Он был кукловодом и серым кардиналом всей организации, гроссмейстером, который играл в свою партию. Семёнов был способен прогнуть международное право, злодейские группировки и паладинствующих героев, если это требовалось для решения задач, которые отвечали интересам Комитета или страны.

Но, на его положение посягнули. Его боялись, он топтал слишком много мозолей и в рамках своей политики, игнорировал чужие интересы. Нашлись те кто сколотили против него фронду, которую возглавил тогда ещё подполковник Кронин, руководитель московского отделения Комитета.

Богомолов, впрочем, придерживался другого мнения. Он считал, что Семёнов, уловив тенденции, позволил Кронину, выходцу из второй службы ФСБ[2], переиграть его в бюрократических играх. Кронин занял пост руководителя, упразднил заместительскую должность, но не смог никуда скинуть Семёнова, тот был слишком важен и нужен. Семёнова перевели на оперативно-аналитический отдел, назначив его руководить сбором и обработкой информации.

Даже если бы Кронин подложил себе в штаны гранату, он сделал бы Семёнову меньший подарок. Все отчеты, вся деятельность Комитета по Санкт-Петербургу проходила через сухощавого, въедливого андроповского птенца[3], который пользовался личным доверием президента и мог позволить себе смещать губернаторов щелчком пальцев.

К чести, Семёнова, он ни разу не подделал ни единой бумаги, он просто позволил Кронину ломать им построенное, следя, чтобы ущерб был не слишком велик, и точечными телодвижениями нивелируя катастрофу. Сам по себе 2016 год мог похоронить любого, даже, собственно, Семёнова, но все шишки сыпались на Кронина. Его детище, команда «Награда», невероятно эффективная в Москве и международных действия, начав действовать в Петербурге, превратилась в посмешище. Медаль и Орден ещё пытались чего-то добится, работали на износ, вопреки всем обстоятельствам, но Звезда либо был слишком горд чтобы признать свои ошибки, либо слишком туп чтобы понять их. Но даже так, проблемы «Награды» были меньшей из ошибок Кронина. Он поставил себе целью побороть контроль талантов над городом, не разделяя злодеев и вигилантов, и начал действовать в прямолинейной, озлобленной манере, формируя дела, выбивая показания и используя любые возможные методы.

Надо ли говорить, что оценив подход Кронина, таланты резко отрицательно отнеслись к его целям и средствам, начав в ответ все сильнее бить по позициям Комитета, на всех уровнях, от публичных, до закулисья кремлёвской политики.

Меньше чем за год, Кронин настолько обвалил свой рейтинг доверия, что вопрос его отставки не рассматривался лишь потому, что, его бюрократический вес мог потянуть за собой слишком многих. Вопрос возвращения Семёнова обратно на его должность был почти решён. Почти, потому что едкий комитетчик выжидал и тянул время ожидая пока те, кто помогал Кронину скинуть его, будут вынуждены прийти к нему на поклон.

Зная Семёнова, Богомолов предполагал, что они не просто придут. Они приползут, крича и обоссавшись, умоляя Семёнова поправить положение, и он доведет их до инфаркта, прежде чем согласится. Годы совместной службы, привели к тому, что «Македонец» не боялся выйти против Горного, Беллоны или Опричника, настолько же сильно, насколько он боялся встать на пути у Семёнова.

Сейчас Семёнов был явно чем-то разозлён, судя по его взгляду. Поставив на столик, свой дипломат, он совершил страшное преступление, за которое иного руководителя, могли прикончить в этой комнате, не взирая на чины.

Он достал папки особой секретности с делами талантов, которые запрещалось выносить за пределы рабочих этажей, и он бросил эти папки перед тремя оперативными талантами, которых прошедшая смена довела