и сладкими плодами этого дерева любят лакомиться медведи, то решил, что Амрит ошибся и ночью вокруг деревни бродил именно этот хищник. Должно быть, провожатый угадал мои мысли, потому что взялся доказывать, будто медведь не мог оставить эти следы. Он указывал на слишком большое расстояние между когтями и на то, что животное не пыталось забраться по стволу дерева, чтобы полакомиться плодами, которые остались нетронутыми – как и нижние ветки.

Так или иначе, надо было устраивать ловушку для тигра, и мы вернулись к хижинам, где оставили буйволов. Я взял одного из них и отвел на небольшое расстояние от Бехор-Гай, где и привязал к дереву. Сам же при помощи носильщиков устроил на стоявшем поодаль баньяне засидку из досок и веревок. Индусы вернулись в деревню ждать меня. Амрит отправился с ними: он был не нужен при охоте с махана, ведь мне требовалось лишь произвести меткий выстрел, когда тигр подойдет к буйволу. Со мной была фляга, наполненная водой, и немного сушеных фруктов, так что я приготовился ждать, сколько потребуется. Ветерок относил мой запах прочь от приманки, и хищник не мог меня учуять. Я надеялся, что направление ветра не переменится.

Охоту с засидки (ее еще называют у нас лабазом) я нахожу не только неспортивной, но и невыносимо скучной. Мне не хватает терпения, а от неподвижности тело начинает ныть уже спустя пару часов, а то и раньше. Но спуститься и размяться нельзя, поскольку всегда остается вероятность, что тигр уже подобрался к приманке и залег в зарослях неподалеку, выжидая и наблюдая. Эти осторожные животные всегда проводят разведку местности, прежде чем напасть.

Я сидел на дереве больше двух часов, когда услышал донесшийся из деревни крик. Явно человеческий. Никто, кроме Амрита и пятерых носильщиков, там кричать не мог. Поколебавшись, я решил спуститься и выяснить, в чем дело: вдруг тигр напал на моих спутников, вместо того чтобы атаковать привязанного буйвола? Мне понадобилось минут десять, чтобы добраться до Бехор-Гай. Я прибежал бы быстрее, но нужно было внимательно смотреть по сторонам, чтобы не стать жертвой хищника-людоеда. Амрита и остальных индусов я обнаружил в хижине. Они заперлись и впустили меня, только когда убедились, что это действительно я.

Все шестеро были смертельно напуганы. Оказалось, что один из них, несмотря на мой запрет разгуливать по деревне, отправился на окраину Бехор-Гай, где заприметил накануне храм. Он хотел помолиться о счастливой охоте для меня и удачном возвращении для всего нашего маленького отряда. Намерение, безусловно, похвальное, хоть я и предпочел бы, чтобы мои спутники следовали указаниям неукоснительно. Амрит взялся переводить рассказ своего соплеменника, и вот что я узнал: когда юноша добрался до храма, то обнаружил, что двери заперты. Это показалось ему странным, тем более что снаружи не было никакого замка. Решив выяснить, в чем дело, он вскарабкался по стене и заглянул в одно из окошек. Тут рассказчика затрясло, а остальные индусы, уже слышавшие его историю до моего прихода, разволновались. Послышались возгласы. Понадобилось несколько минут, чтобы привести их в чувство и носильщик мог продолжить говорить.

Молодой индус (звали его Ванада) утверждал, что внутри храма полно растерзанных хищником трупов. «Не знаю, сколько там мертвецов, – сказал он. – Думаю, жители Бехор-Гай спрятались там от напавшего на деревню тигра, заперлись и ждали, пока зверь уйдет. Но людоеду удалось забраться внутрь, и они оказались в ловушке».

Мысль Ванады показалась мне нелепой. Хищник хватает одного человека и уносит, чтобы съесть. Он не устраивает резню, как хорек в курятнике.

Оставив двоих юношей сторожить буйвола, я с Амритом и тремя носильщиками отправился на окраину деревни, где располагался храм. Пока мы шли, омерзительный запах, буквально пропитавший деревню, все усиливался. Когда мы добрались до относительно небольшого строения, явно возведенного силами местных жителей, оказалось, что вокруг него с жужжанием вьются тысячи насекомых.

Как и сказал Ванада, дверь была заперта изнутри. Индусы сломали ее, нанося удары крупными камнями. Когда дверь распахнулась, наружу хлынула такая волна смрада, что одного юношу мгновенно вырвало.

Я больше не сомневался в правдивости рассказа молодого индуса. Мне хорошо был знаком запах смерти и разложения. Не думаю, что его можно спутать с каким-либо иным.

Никто из моих спутников не решился войти в храм. Стараясь не дышать, я заглянул туда. Света было мало, но его вполне хватило, чтобы разглядеть сваленные горой останки – по большей части обглоданные кости. Сделав шаг, я едва не наступил на оторванную кисть, у которой не хватало двух пальцев. Борясь с отвращением, я рассматривал эту груду смердящих костей. Некоторые были совсем маленькие – детские. Кто бы ни убил всех этих людей, он постарался съесть все мясо, оставив лишь несколько кусков и часть внутренних органов. Пол храма покрывала корка запекшейся крови, она же виднелась на стенах. Не в силах больше выносить смрад, я вышел на воздух. Индусы встретили меня молчанием. Они были напуганы и держались вместе, словно опасались нападения хищника, устроившего бойню в храме.

Признаться, хоть я и повидал на войне многое, мой желудок готов был взбунтоваться и я едва сдерживался. Мне понадобилось полминуты, чтобы заговорить.

– Здесь не меньше трех десятков человек, – объявил я. – Полагаю, все жители деревни. Видимо, они действительно спрятались и заперлись, но им это не помогло.

Амрит и остальные покивали, не зная, что ответить. Они озирались и дрожали от ужаса и явно больше всего хотели убраться подальше от места резни.

– Останки свалены в центре, – продолжал я. – Кто-то сложил их. Уж, конечно, не тигр. Кроме того, подобное количество мяса не в состоянии пожрать зараз ни один хищник. Думаю, животных было несколько, и в храм они пробрались через окна.

Мне хотелось осмотреть кости более внимательно – изучить следы, оставленные на них зубами и когтями зверя.

– Мы должны сжечь останки, – сказал Амрит спустя минуту.

– Ни в коем случае, – отозвался я. – Сначала их должны увидеть представители власти. Возможно, убийства совершены вовсе не животным.

Индусы переглянулись.

– Тогда это злые духи, – сказал Ванада. – В джунглях полно демонов, охочих до человеческой плоти.

У меня не было никакого желания выслушивать местные суеверия, поэтому я отправил своих спутников к нашим хижинам. Амрит не хотел оставлять меня, опасаясь, что и я стану добычей злых духов, поэтому пришлось послать его отвязать буйвола; я знал, что он достаточно опытен, чтобы не оказаться в лапах тигра, если тот вдруг появится.

Оставшись один, я снова вошел в храм и вынес оттуда несколько начисто обглоданных костей с явно видневшимися отпечатками