— Как, как… Кверху каком, — придал я своему голосу торжественности. — Я спрашиваю тебя, Александр-Аарон, официально как опекун Розы Шицгал на Новой Земле: согласен ли ты, как честный человек, взять Розу-Рейзел Шицгал в жены по закону Моисея и Израиля?

— О-о-о… — загудела толпа патрульных почти на инфразвуке.

А Роза открыла рот и не смогла его закрыть, хотя и пыталась.

Кто-то из их толпы завистливо выкрикнул, узнавая Розу:

— Да это же «Мисс первый месяц» из нового календаря Русской армии! Везет же некоторым. Ну почему не мне!

Роза, умная девочка, сориентировалась быстро и, влет поняв всю мою интригу, не оставила своему бывшему парню даже намека на маневр. Повисла у него руками на шее и пиявочкой на губах. Подвизгивая от удовольствия и болтая в воздухе ногами в кедах.

В то же время кто-то из солдат рядом подставил приклад автомата, а сержант с диким радостным воплем разбил об него простую фаянсовую тарелку с голубой каемкой. Где только взял?

Сержант взревел.

— Тноим!!!

Все местные солдаты его дружно поддержали. В том числе и негры.

— Тноим!

Роза, оторвавшись от Саши, вынула из кобуры наган (на что жених заметно дернулся, как будто Роза все же решила его расстрелять на месте) и с поклоном, двумя руками, поднесла револьвер жениху.

— Теперь он твой, — положила она оружие к ногам парня.

Сержант рядом с Сашей выдохнул, вполголоса подсказывая парню:

— Киньян.

Саша поднял револьвер левой рукой, взяв поперек барабана, прижал к груди. Встал на одно колено и довольно выспренно даже не спросил, а заявил, протягивая к девушке правую руку:

— Рейзел, ты будешь моей женой по закону Моше и Израиля.

— Буду, — скромно ответила Роза, потупив глазки, — и не только по закону Моше и Израиля, но и по законам этой страны.

Умная девочка. Умеет из любой ситуации выкачивать максимум.

Сержант взревел:

— Видит бог, все вы свидетели, что состоялась официальная помолвка Аарона и Рейзел, по всем установленным правилам: с поцелуями и битьем тарелки! Ну разве что без шампанского.

Но что тут началось…

Все кричали.

Махали руками.

Танцевали парами «семь-сорок» под музыку, извлекаемую из губ.

И стреляли в воздух.

Даже из зенитки.

Как будто это было их личное счастье.

Шуму наделали столько, что из города примчалась мотоманевренная группа на четырех «хамви» с тяжелыми пулеметами и безоткатным орудием.

Однако командовавший ею чернокожий офицер, разобравшись, что тут вовсе не нападение на пост, а всего лишь еврейская помолвка, чертыхнувшись по-английски про «этих сумасшедших жидов», приказал сменить с блокпоста весь наряд до срока. Все равно от них сейчас на службе толку — ноль.

Отметив все свои айдишки, запечатав оружие в сумках — нас отдельно предупредили, что если мы задержимся в городе больше чем на трое суток, то должны будем сдать все оружие в городской арсенал, — таким вот образом мы погнали в город большим кортежем из разнообразных милитаристских машин вокруг нашего милого бывшего школьного автобуса.

И все это орало и гудело клаксонами, пугая прохожих на пути через город до хоральной синагоги Форта Линкольн. Разве что стрелять было не из чего.

А мне отчего-то стало грустно расставаться с Розой, даже вздохнул украдкой. И эту девушку уводят прямо «из стойла». Можно сказать — жену отбили. Любимую притом. Любимую жену гарема.

Опять вакансия освободилась.

Новая Земля. Американские Соединенные Штаты.

Город Форт-Линкольн.

22 год, 12 число 6 месяца, среда, 16:00.

Свадьба Розы и Саши была прекрасно организована для столь короткого времени и сыграна с чисто нэпмановским размахом всем еврейским фортом. По крайней мере я так подумал, когда увидел огромную нарядную толпу, тусящуюся у синагоги. Правда, как оказалось, это было не все население города, но по крайней мере все население его еврейского «квартала», которое в совокупности по своему богатству и численности не уступало кварталу кораблестроителей, которые тут были элитой элит.

Когда подъехал наш автобус, то под приветственные крики толпа, запрудившая улицу у синагоги, разделилась на две половины, оставив нам длинный коридор до портала с белыми колоннами и голубым могендовидом на фронтоне.

Дежавю!

Как и было заранее оговорено, я, как надо понимать — опекун, повел Розу торжественной сарабандой сквозь этот живой коридор до дверей синагоги, взяв ее под руку. А мои нарядные девочки, изображая, как в голливудских фильмах, подружек невесты, всем автобусом телепались за нами.

Роза была неотразима в своих фижмах, хотя лицо ее до груди прикрывала фата из лиловатого муслина, удерживаемая на вычурной прическе тонкой позолоченной диадемой и двумя длинными шпильками со стразами на концах. Поверх диадемы был еще надет венок из живых цветов.

Надо отметить, что весь день мы провели в предсвадебных хлопотах, отвозя Розу то в синагогу на ритуальное омовение, то снова на примерку к портнихе, в перерывах мотаясь по магазинам и лавкам.

Я не стал жмотничать и, не торгуясь, оплатил пошив свадебного платья для Розы у лучшей портнихи в городе, что встало мне почти в семь сотен экю, да еще в пару сотен за срочность. И это при том, как сказала эта разменявшая полвека тучная усатая еврейка в рыжем парике, что все это с большой скидкой на ее работу, амортизацию швейной машинки, оверлока и прочего оборудования.

— А стоимость ниток и электроэнергии я вообще не считала. Все это ради счастливого завершения страданий несчастной девочки Рейзел, о которой уже говорит весь город. Но сама материя для платья очень дорогая и на Старой Земле, а тут она еще из-за «ленточки». Стразы и гарус на вышитом лифе хоть и не от Сваровски, но тоже оттуда, — вываливала она на меня эту информацию, как профессиональная «казанская сиротка».

Я не возражал: все же не первый раз выдаю замуж собственную жену на ЭТОЙ земле. Имею опыт. Хотя «любимую жену» — впервые. Не тот повод, чтобы торговаться, да еще в присутствии невесты, славящейся острым язычком. Хотя, черт ее знает, может быть именно сейчас я в ее глазах выгляжу как последний лох. Шлемазл, как тут говорят. Но серебряная купонная парча действительно выглядела дорогой, а само платье было не просто роскошной тряпкой, а настоящим произведением искусства, на которое и денег не жалко по определению.

А уж сама Роза в нем была куколкой. Лучше Барби. И даже казалась выше ростом. Впрочем, белые туфли на высоченных шпильках у нее остались еще со Старой Земли, она в них на корпоратив ехала.

Остальные девочки обошлись прокатом, который, к моему удивлению, был здесь отменно развит. Как пояснил мелкий суетливый ребе в длиннополом лапсердаке и с длиннющими завитыми пейсами из-под широкополой шляпы, большинству переселенцев не по карману строить дорогие, согласно традиции, свадебные наряды, вот для них и существует такой прокат при синагоге, куда более состоятельные евреи отдают свои старые свадебные наряды в виде благотворительности.