Старейшина улыбнулся:

— Узнаю русских! И до чего вы напористый народ! И боевой. Поэтому население к вам во время войны относилось если не с восторгом, то терпеливо, без ненависти. Воинов на Востоке уважают. Будь то друг или враг! А вы воины. А сейчас отношение улучшилось. Я не беру в расчет банды террористов и ваххабитов. Они чужаки для всех. Мирное население вспоминает русских по-хорошему, добрыми словами. К американцам отношение другое. Те пришли сюда непонятно зачем. И с террористами справиться не могут, и афганцев за людей не считают. Называют дикарями. Закрылись в своих лагерях и защищают не народ, а своих солдат. И солдаты, скажу, у них не в пример русским. Слабаки. Но хватит об этом! Мне надо делами заниматься.

Вьюжин спросил:

— Прекратить прогулку молодых?

— Зачем? Пусть гуляют! Хоть до утра! Для них сейчас время перестало существовать. Анисе это просто необходимо. Ведь она не просто так белое платье надела!

— В этом есть скрытый смысл?

— Да!

— Какой?

— Она вышла на свидание в свадебном платье. А это значит, готова отдать себя вашему офицеру, майор. Навсегда, до конца жизни. Аниса сделала выбор.

— Но Лебедь не поймет этого! Он же ничего в местных обычаях не соображает! Может, подсказать ему?

Рахим отрицательно покачал головой:

— Не надо, майор! Пусть они сами разберутся в себе! Не надо только мешать им!

— Понятно!

Рахим ушел. Проводив старейшину взглядом, Вьюжин вызвал часового на крыше. Им на данный момент оказался Дубов.

— Пост, я — Первый, ответь!

— Пост на связи!

— Как дела?

— Нормально! Любуюсь, как кадрит ханумку наш доблестный Лебедь! Лихо он подцепил ее, ничего не скажешь. Молодчина!

Майор повысил голос:

— Тебя за каким чертом на пост выставили? Лебедем любоваться? Как обстановка вокруг кишлака?

— Все спокойно, командир!

Вьюжин, немного подумав, сказал:

— Ты вот что, Дуб, выбери момент, да вызови Андрея. Скажи, что белое платье на Анисе — свадебный наряд. Следовательно, девочка ждет от него предложения, так пусть он не лоханется! И действует по обстановке, но не на виду у кишлака!

— Может, это лучше вам сказать ему? А то он подумает, что подкалываю, да пошлет подальше!

— В принципе правильно сделает, но мне заниматься этим нельзя. Так что делай, что сказано, и не забывай, ночью должны вернуться Бурлак с Гончаром. Ты, как я понял, до утра выставлен?

— До 4 часов!

— Так вот. И появиться ребята могут с любой стороны, не исключено — из колодцев. Будь внимателен. Тебя кто меняет?

— Мамай обещал заступить!

— Его я сам проинструктирую, но и ты продублируй мой приказ! Вопросы?

— Да какие могут быть вопросы? Связываюсь с Лебедем. Нет, серьезно, он сейчас пошлет меня на хрен!

— Тебе не привыкать! Конец связи!

Вьюжин, отключив связь, прошел в дом Рахима, где командиру группы и проводнику Махдуму была выделена отдельная комната. Разведчик читал книгу. Вьюжин решил вздремнуть. Ему предстояло лично встретить с задания Буракова и Гончарова.

Выполняя указания Вьюжина, Дубов вызвал Лебеденко:

— Лебедь, Дуб! Слышишь?

Еще бы старший лейтенант не слышал прапорщика, находившегося от него на расстоянии в триста метров.

— Ну? — ответил Лебедь.

Он как раз рассказывал Анисе о том, как живут семьи в военном городке.

Дубов произнес:

— Смотрю я вот сейчас на реку, а по берегу ты с восточной красавицей! Ее белое одеяние так и притягивает взгляд. Между прочим, белое платье намек на свадьбу.

— Да пошел ты, Дуб! — возмутился Лебедь. — Без тебя как-нибудь разберусь!

— Ладно, ладно, — сказал Дубов, — не злись!

Он отключил связь и отчего-то вздохнул. Видимо, вспомнил свою Наташу, оставшуюся в такой далекой отсюда русской деревне. Закурил. Начало быстро смеркаться. Применив прибор ночного видения, внимательно осмотрел местность вокруг Чанри. Никого. Отару загнали в овчарню, мужчины-афганцы разошлись по домам. Не показывались на улицу и спецназовцы. Только две фигуры все дальше уходили от кишлака выше по течению безымянной реки.

Вскоре Дубов потерял их из виду. Решил вызвать Лебеденко, понимая, что рискует реально нарваться на порцию отборного мата. Хотя нет. При девушке, прекрасно говорящей по-русски, старший лейтенант ругаться не будет.

— Лебедь! Дуб! Ответь!

Ответ последовал немедленно, и в голосе старшего лейтенанта зазвучали стальные нотки:

— Ты опять за свое, Дуб?

— Предупреждение, Андрюша. Если собрался гулять с мадам до утра, будь внимателен. Должны подойти Бурлак и Гончар. Появиться могут с любого направления. Как бы не произошло недоразумения.

— Так свяжись с Бурлаком, пусть знает, что мы с девушкой у старой мельницы.

— Во как? Уже на мельнице? Это ж с километр отсюда!

— Меньше! Так ты понял, что надо сделать?

— Понял!

Дубов отключил станцию, вновь осмотрел местность. Интересно, когда появятся Бурлак с Гончаром, а еще интересней, за каким чертом оставлял их Вьюн в Хатарском ущелье. Уж точно не хоронить духов. Значит, ребята имели какую-то задачу, которую Вьюн не раскрыл даже Мамаю. А может, Стас знает все и молчит? Заговорщики, тоже мне. Но надо действительно усилить внимание. Бурлак с Гончаром могут появиться в любую минуту. Знать бы откуда, а то придется вращать башней, как БМП при ведении огня при круговой обороне.

Время шло. Дубов начал подумывать, что до смены его Мамаевым ничего не произойдет, но ошибся.

В 3.20 его вызвал командир группы:

— Предельное внимание, вторая «двойка» выходит к реке с юга! Я выйду их встречать! Отбой!

Дубов отметил время на часах, извлек из кармана небольшой, но мощный фонарь направленного света. Спустя пять минут ярко-голубой луч осветлил равнину, затем поднялся вверх, дважды мигнув.

Вскоре прапорщик заметил товарищей. Они шли друг за другом по броду. Вышли на берег, направившись к кишлаку. У дувала дома Рахима их встретил майор Вьюжин. Дубов продолжил несение службы. Командир группы провел офицеров второй боевой «двойки» в свою комнату. Махдум при появлении офицеров удалился. Бураков с Гончаровым буквально упали на топчан.

— Устали? — спросил Вьюжин.

Капитан усмехнулся:

— Хороший вопрос, командир, а как ты думал, протопать столько. Да еще через перевалы.

— Возвращались, минуя Хатар, или ушли в сторону?