Спохватившийся Камбер зажмурился и погрузился в покой деринийского транса, подумав, что на этот раз, если захочет, сможет наблюдать это превращение.

Камбер медленно раскрыл глаза и начал превращение. Вокруг лица появилось сияние, в ушах звенело, резкие скупые черты лица размывались и превращались в другие.

Камбер устоял против желания сомкнуть веки – он испытывал сейчас ощущение сладкой дремы или опьянения, реальность казалась видением. Стоило моргнуть, и ясность восприятия происходящего будет утрачена. С широко раскрытыми глазами он наблюдал, как волосы темнели, становясь серо-медными волосами Алистера, наблюдал, как брови истончались и удлинялись, а глаза под ними приобретали оттенок небесной синевы, морщинки вокруг них стали глубже. Лицо Камбера слегка вытянулось, черты заострились, бледность лица сменилась желтоватым, даже коричневым цветом. Тело казалось теперь более тяжелым, плечи ссутулились, руки покрылись морщинами, а суставы вздулись.

Превращение состоялось, и Камбер мог наконец моргнуть. Дремота более не донимала его, но он покачал головой, сомневаясь в том, что видели глаза.

Камбер исчез. Здесь был Алистер. И только имя Кирилл было мостиком между ними.

Несколькими минутами позже, освоившись в новом теле, он стоял в михайлинском Портале, закрыв глаза и сосредоточившись на цели своего путешествия во дворце архиепископа. Скоро Алистер Кирилл Каллен будет в постели.

Посему (возлюбленные), препоясавши чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа.

I послание Петра 1:13

Рано утром Гьюэр постучал в дверь спальни задолго до заутрени и первого света, очень удивив своего господина.

Камбер не спал. После испытаний минувшей ночи он не чувствовал потребности во сне, хотя прекрасно понимал, что для Гьюэра должен выглядеть сонным.

Камбер улыбнулся, вспомнив лихорадочную, почти мальчишескую жажду деятельности, овладевшую юношей на прошлой неделе и отнюдь не утоленную – весь вчерашний день Гьюэр провел в приготовлениях к сегодняшней церемонии, пока он ездил на прогулку с королем. Каким-то образом – Камбер не знал, каким именно – Гьюэру удалось понять, что его новый хозяин беспомощен или, по крайней мере, рассеян, когда дело доходит до деталей церемонии и протокола, и Камбер не хотел разрушать таких представлений. Уважение Гьюэра к самому себе, сильно пошатнувшееся после смерти прежнего друга и господина, значительно возросло от сознания, что новому хозяину он совершенно необходим. Юноша приободрился и стал почти прежним.

Камбер предпочел не отвечать на первый стук, а только еще глубже влез под одеяло и плотнее зажмурился. Очень скоро стук сменился тихим звяканьем и шорохом отодвигаемого засова; мягко зашуршали приближавшиеся шаги. Пятно теплого желтого света скользнуло со стены к его лицу, Камбер понял – Гьюэр вошел со свечой. Звук шагов стих совсем рядом, и он услышал вздох огорчения.

– Отец Каллен? Ваша милость! – Голос звучал несмело, но с настойчивостью. – Вы еще не проснулись, милорд?

Камбер бессвязно пробубнил нечто. Гьюэр снова вздохнул и принялся зажигать свечи, разгоняя предутренний мрак. Когда он присел на корточки, чтобы развести огонь в камине, Камбер лениво повернулся и посмотрел на юношу, прислушиваясь к незамысловатой мелодии песенки, которую напевал Гьюэр. Он подбрасывал дрова в разгоравшееся пламя, в черной монашеской рясе, которую юноша теперь носил, не снимая, ему явно было удобно. Камберу подумалось вдруг, что ловко сидящая одежда не только придает Гьюэру уверенности. Похоже, он не снимает рясы, за этим должно быть что-то еще.

– Гьюэр? – Камбер приподнялся, опираясь на локоть. Гьюэр обернулся и улыбнулся во весь рот, продолжая заниматься камином.

– Доброе утро, святой отец. Хорошо спали?

– Гм. Перед сном я провел некоторое время с архиепископом. Это было очень поздно. А ты не рановато поднялся?

– Сегодня вас посвятят в епископы, ваша милость. Это очень важное событие, нужно многое успеть, мы ведь завтра уезжаем в Грекоту. Вы не забыли?

– Нет, что ты.

Зевнув, Камбер потянулся и сел, но только начал выбираться из постели, как рядом оказался широко улыбающийся Гьюэр с теплой мантией. Пока молодой человек закутывал его плечи, Камбер сидел, задумчиво выпятив губы и подняв подбородок, чтобы Гьюэр завязал мантию под горлом. Когда Гьюэр опустился на колени, чтобы надеть ему на ноги теплые туфли, Камбер бросил задумчивый взгляд на его макушку. Что-то изменилось в этом мальчике сегодня утром, определенно изменилось.

– Сегодня ты на удивление весел, – заметил Камбер. Гьюэр, не поднимая глаз, продолжал свои занятия.

– Впереди незабываемое событие, – ответил он. – Нам предстоит длинный день, сэр. Я знаю, что вы не станете прерывать своего поста до окончания церемонии, но не сделаете ли малого послабления. Стаканчик подогретого эля? Это укрепит ваши нервы. Однажды мне это советовали.

– Почему ты думаешь, что мои нервы нуждаются в укреплении? – Камбер покачал головой и постарался сдержать улыбку, когда Гьюэр встал и потер руки. – Гьюэр, можно спросить тебя?

– Что это за вопрос, святой отец?

– Почему на тебе монашеская ряса? Можешь рассказать мне об этом?

– Эта? – Гьюэр коснулся края капюшона на плече, и на его губах промелькнула полуулыбка. – Вы ведь не сердитесь, святой отец? Я не хотел сделать ничего плохого. Просто подумал, что быстрее сойдусь с остальными, если на мне будет церковное облачение. В соборе будет пруд пруди священников, монахов и епископов.

Камбер мысленно вздохнул с облегчением. Он вовсе не возражал бы, если однажды Гьюэр решится принять священные обеты, но сейчас его волновало «чудо», ему явившееся, возможные выдумки и никчемные толки вокруг видения. Вступление в духовное звание – прекрасная идея, если она приходит сама по себе.

От таких мыслей Камбер кисло улыбнулся и подошел к камину. Гьюэр последовал за ним и остановился с выражением ожидания на лице, а Камбер грел над огнем руки. Юноша открыл рот, стало быть, тема еще не исчерпана.

– Знаете, ваша милость, я действительно думал об отказе от мирской жизни, – робко признался Гьюэр. Камбер терпеливо кивнул.

– Я догадывался. Это из-за того сна?

– Я.., так не думаю, сэр.

– Нет? Ну что ж, принимая во внимание связи твоей семьи и твое военное образование, мне, возможно, удастся устроить тебя к михайлинцам, если пожелаешь, – предложил Камбер, видя в военном рыцарском Ордене меньшее из двух зол. – Из тебя выйдет отличный паладин святого Михаила. Джебедия примет, я уверен. Как ты знаешь, Орден понес тяжелые потери.

– Не думаю, что хотел бы стать михайлинцем, ваша милость, при всем почтении к ним. И мне совсем не хочется быть рыцарем. Меня не влечет гром сражений и блеск Доспехов, может, я вырос из этого.