Такими первопроходцами могут стать стартапы изобретателей-идеалистов, исследовательские департаменты энергетических компаний или затеянные из тщеславия проекты миллиардеров от высоких технологий, особенно если в их портфолио удачно сочетаются простые практичные решения и безумные идеи[436]. Однако всем им понадобится помощь правительств, поскольку такая забота о всемирном общественном благе слишком рискованна и сулит слишком низкие прибыли для частных компаний. Правительства обязаны сыграть тут свою роль, поскольку, как подчеркивает Бранд, «сооружение инфраструктуры – это одна из обязанностей, ради которых мы нанимаем правительства, и особенно это касается энергетической инфраструктуры, которая требует бесчисленного множества законов, займов, сервитутов, нормативов, субсидий, исследований и государственных закупок с детальным контролем»[437]. Для всего этого необходима законодательная база, отвечающая вызовам XXI века, а не продиктованная характерными для 1970-х годов технофобией и ужасом перед атомной энергией. Некоторые ядерные технологии четвертого поколения уже готовы, но им мешает якобы направленная на защиту окружающей среды бюрократическая волокита, и они могут никогда не дождаться реализации, по крайней мере в США[438]. Китай, Россия, Индия и Индонезия, остро нуждающиеся в энергии, уставшие от смога и свободные как от американских фобий, так и от неповоротливой политической системы, могут вырваться в этом вопросе вперед.

Кто бы ни взялся за это дело и какое бы топливо ни выбрал, успех глубокой декарбонизации зависит от технологического прогресса. Кто сказал, что наши познания на 2018 год – предел возможностей человечества? Декарбонизация потребует прорывов не только в атомной энергетике, но и на других технологических фронтах. Нам нужны аккумуляторы, которые могут хранить энергию из непостоянных возобновляемых источников; умные электросети наподобие Всемирной паутины, которые доставляют энергию от разбросанных производителей к разбросанным потребителям в самое разное время; технологии электрификации и декарбонизации промышленных процессов вроде производства цемента, удобрений и стали; жидкое биотопливо для грузовиков и самолетов, которым нужны емкие и мощные источники энергии; а также методики улавливания и хранения углекислого газа.

~

Последний пункт критически важен по одной простой причине. Даже если сократить выбросы парниковых газов наполовину к 2050 году и вовсе до нуля к 2075-му, планета все равно продолжит опасно разогреваться, потому что уже имеющийся углекислый газ останется в атмосфере на еще очень долгое время. Недостаточно просто перестать строить парник; в какой-то момент нам придется его разобрать.

Основной пригодной для этого технологии уже больше миллиарда лет. Растения улавливают углерод из воздуха и, используя солнечную энергию, соединяют CO2 и H2O в сахара (например, C6H12O6), целлюлозу (которая представляет собой цепочку звеньев с формулой C6H10O5) и лигнин (еще одна цепочка из звеньев вроде C10H14O4); последние два полимера составляют основную часть биомассы в стволах и стеблях. Соответственно, самый очевидный способ убрать из атмосферы углекислый газ – это воспользоваться помощью как можно большего числа жадных до углерода растений. Этого мы можем добиться, если всем миром перейдем от вырубки лесов к восстановлению лесных массивов, а затем и к посадке новых лесов, если откажемся от вспахивания земель и осушения заболоченных участков и вдобавок восстановим прибрежные и морские природные комплексы. Чтобы снизить количество углерода, которое возвращается в атмосферу при гниении мертвых растений, мы можем развивать строительство из дерева и других растительных материалов или превращать биомассу в не подверженный гниению древесный уголь, а потом закапывать его в землю в качестве почвоулучшителя – биоугля[439].

Другие идеи улавливания углекислого газа пока остаются в разной степени туманными, по крайней мере при современном уровне развития технологий. Самые фантастические варианты подразумевают использование геоинженерии, например распыление измельченных скальных пород, которые при химическом выветривании поглощают углекислый газ, создание щелочной среды в облаках или океанах, чтобы больше углекислого газа растворялось в воде, или обогащение морской воды железом, чтобы ускорить фотосинтез планктона[440]. Более консервативные решения представляют собой различные технологии захвата углекислого газа прямо из дымовых труб использующих ископаемое топливо предприятий и закачки его в пустоты земной коры. (Собирать присутствующий в атмосфере в концентрации 400 граммов на тонну углекислый газ напрямую теоретически возможно, но чрезвычайно неэффективно, хотя это может измениться, если ядерная энергия в достаточной мере подешевеет.) Эти технологии можно внедрить прямо на действующих заводах и электростанциях – пускай такое улавливание само по себе очень энергозатратно, оно способно значительно сократить выбросы углекислого газа на уже существующей гигантской энергетической инфраструктуре (конечным продуктом тут станет так называемый «чистый уголь»). Такими же уловителями можно оборудовать газификационные установки, используемые для переработки угля в жидкое топливо, которое, вероятно, все же понадобится нам в будущем для самолетов и грузовиков. Геофизик Дэниел Шрэг указывает, что процесс газификации и так требует отделения CO2 от потока других газов, так что связывание этого CO2 для защиты атмосферы приведет лишь к небольшому росту расходов и даст в итоге жидкое топливо, при сжигании которого выбросы углекислого газа будут меньшими, чем при сжигании бензина[441]. И это еще не все: если подаваемое угольное сырье смешивать с биомассой (травой, отходами сельского хозяйства и деревообработки, бытовым мусором, а в будущем, возможно, с генно-модифицированными растениями и водорослями), суммарные выбросы всего процесса окажутся нулевыми. В идеальном случае сырье должно состоять только из биомассы, и тогда выбросы окажутся отрицательными. Растения выводят углекислый газ из атмосферы, а при переработке биомассы в энергию (путем сжигания, ферментации или газификации) он не будет возвращаться туда в результате работы уловителей. Эту комбинацию, иногда обозначаемую аббревиатурой BECCS (bioenergy with carbon capture and storage – «биоэнергия с улавливанием и хранением углерода»), часто называют настоящим спасением для нашего климата[442].