Старшая сестра Любовь Ивановна целый день расхаживала по отделению и орала. На всех – и на сотрудников, и на больных, и на родственников. Под горячую руку доставалось даже Максиму Рудольфовичу. Помнится, как-то раз он собрался было уволить одну из двух буфетчиц за систематическое ополовинивание порций.

– Сначала найдите ей замену, а потом увольняйте! – топала ногами Любовь Ивановна. – Я баки с едой больше таскать не буду! Сами станете еду раздавать! Сами!

Заведующий покорно стерпел прилюдный разнос. Со стороны было интересно наблюдать их «беседу»: невысокий бородатый Максим Рудольфович был похож на гнома, которого отчитывает великанша – высокая, толстая и горластая.

В моем кошмарном сне все как в жизни. С одной малюсенькой разницей – я никак не могу найти выхода из отделения. Тыркаюсь во все двери, спрашиваю народ – все безуспешно. Выхода нет.

По мере нарастания моего отчаяния окружающие исчезают и я остаюсь один в совершенно пустом отделении. Даже мухи куда-то делись… Я бегаю по отделению до тех пор, пока не падаю без сил и просыпаюсь.

Марина уже встала. Судя по звукам, доносящимся с кухни, она готовит завтрак. Я спешу в ванную. После ночи, добрая половина которой прошла в любовных забавах, есть хочется ужасно.

За завтраком Марина начала рассказывать про бывшего гимназического завхоза, который проработал в гимназии всего одну неделю. Рекордсмен.

– На вид вроде нормальный дядечка, Владимир Михайлович, кандидат каких-то наук. Нам в первый день он понравился. Эмилия Леонардовна была просто очарована его интеллигентностью. На второй день я пошла к нему за бумагой для факса и скрепками, он выслушал меня и говорит: «А почему вы пришли без требования?» Я удивилась и спрашиваю: «Какого требования? У нас никогда не было никаких требований, прежний завхоз беспрекословно выдавал все, что надо». «Требования, завизированного директором гимназии, – отвечает мне это чудо и продолжает: – Вы должны собрать заявки у своих сотрудников, на их основании составить требование, завизировать его у директора и передать мне для исполнения в трехдневный срок». Где он видел у меня сотрудников?

– Мама дорогая! – восхитился я. – Требование на скрепки! Прелесть! Откуда к вам явилось такое реликтовое чудо?

– До этого он работал в какой-то накрывшейся медным тазом фирмочке по пошиву рабочей одежды. Неудивительно, что им пришли кранты – с такими-то сотрудниками. Так вот, я сначала подумала, что мужик так шутит, посмеялась и говорю: «Некогда мне, дайте что просила и я пойду». А он ни в какую, пишите требование – буду исполнять. Под конец мы даже поскандалили немного. Я вернулась к себе и наябедничала Леонардовне. Часа через два пришел ко мне сердитый-пресердитый завхоз и принес мне рулончик бумаги для факса и коробок скрепок. Леонардовна в тот день была в хорошем настроении и, наверное, поэтому не уволила завхоза сразу…

– А за что же она его уволила?

– Ты слушай, не перебивай. – Марина долила в свою чашку чаю. – Пару дней наш умный завхоз донимал Леонардовну различными служебными записками и докладными, причем не отправлял их по почте, а писал на бумаге и приносил мне, а потом отличился – обматерил родителя, который перепутал его кабинет с директорским…

– За что?

– За то, что тот отвлек его от важных дел. Небось очередную докладную писал. Родитель устроил грандиозный скандал, Леонардовна хотела уволить Михалыча по статье, но он умолил ее не портить ему трудовую книжку и отпустить по собственному желанию. Хотя если в книжке отмечено, что человек проработал где-то всего несколько дней, это по-любому плохой знак…

На улице я вспомнил о том, что сегодня первое апреля, но как разыграть Марину, не придумал. Хотелось чего-то остроумного, а в голову лезли заезженные варианты типа «а у вас вся спина белая».

В поликлинике мне крепко влетело за прошлогодний розыгрыш, в сущности – совершенно невинный. Утром, придя на работу раньше всех, я прикрепил скотчем на стену возле регистратуры объявление, которое напечатал дома:

«Желающие получить бесплатные путевки для трехнедельного отдыха с детьми в санатории „Варадеро“ на Кубе могут записаться у заведующей отделением в 312 кабинете. При себе иметь оригиналы свидетельств о рождении и паспорт».

Ну скажите мне, какие могут быть бесплатные путевки на Кубу? Я думал – почитают люди мое объявление и посмеются. Разве что какой-нибудь простофиля поверит и явится к заведующей…

К заведующей поперли косяком. Не успевал выйти один простофиля, как появлялся другой или другая. И все волновались:

– Путевки еще остались?!

Самые практичные спрашивали:

– А проезд тоже бесплатный?

Очень скоро объявление было сорвано и заместитель главного врача по клинико-экспертной работе Колычева (поликлинический следователь, так сказать) приступила к дознанию, завершившемуся безрезультатно – единственный свидетель, охранник Федор Алексеевич, меня не выдал. И не потому, что любил меня, а потому, что терпеть не мог въедливую и вздорную Колычеву…

– У нас принято разыгрывать друг друга? – спросил я у Марины.

– Ах, сегодня же первое апреля! – вспомнила она. – Нет, не принято. «Пантеон наук» – серьезное, можно сказать, академическое учреждение, какие тут розыгрыши? Так, сотрудники иногда друг дружке письма шлют прикольные. Типа «Поздравляю с праздником-проказником». А что, хочешь кого-то разыграть?

– Там видно будет, – ответил я и свернул в переулок. По устоявшейся привычке мы всегда приходили в гимназию порознь. Блюли, так сказать, нравственность…

Скучно жить без розыгрышей, поэтому ученица девятого «Б» Вика Лябова решила устроить первого апреля что-нибудь этакое, запоминающееся, грандиозное.

Объектом грандиозной шутки стала Викина одноклассница Эльвира Семягина, точнее не сама Эльвира, а ее мать, резко выделявшаяся на фоне других родителей своей эмоциональностью.

На первой перемене Вика незаметно вытащила из Эльвириной сумки ее мобильный телефон, выключила его и положила в свою сумку. Затем она уединилась в туалетной кабинке, откуда позвонила на домашний телефон Эльвиры и как ни в чем не бывало спросила у ее матери:

– Ирина Николаевна, а что, Эльвира заболела?

– Нет, – ответила Ирина Николаевна. – Папа отвез ее в школу…

– В школе ее не было, – сказала Вика. – Поэтому я и звоню.

– Как – не было? – ахнула Ирина Николаевна, явно рисуя в своем воображении всякие ужасные картины, и бросила трубку.

Довольная Вика отправилась в класс, ждать развития событий.

Обеспокоенная мать безуспешно попыталась вызвонить дочь по мобильному телефону, а затем подняла тревогу. Позвонить по директорскому номеру и попросить Марину убедиться в том, на месте ли ее дочь, Ирина Николаевна то ли не сообразила, то ли не посчитала нужным, так как поверила Вике.

Розыгрыш удался, даже слишком. Во время урока русского языка в кабинет ворвались донельзя взволнованные родители Эльвиры и бросились к дочери.