Наверняка я расплылась в глупейшей улыбке:

— Ты меня поэтому захотел?

— Да, захотел присвоить твой внутренний огонь, твою жажду жизни, неиссякаемый источник эмоций. Я устал от смертей, мне просто хочется жить, — непривычно покорно вздохнул Йелли и добавил, — тем более, когда понял, кто ты для меня!

— И что теперь? — шепнула я с горячей надеждой на новые признания и чувства.

Муж притянул меня к себе, склонился и ткнулся носом в мою макушку, одной рукой прижал за плечи к своей груди, а второй — скользнул под одежду и начал ласкать мою грудь, хрипло шепча мне на ухо:

— Теперь все будет хорошо!..

— Нас могут увидеть… — я не менее хрипло попыталась остановить откровенное соблазнение.

— Пойдем в покои, — скрипучим, полным желания голосом предложил муж, отпустив мои плечи, твердо, собственнически, нетерпеливо сжимая мои бедра и ягодицы, сминая ткань и прижимая к своему возбужденному телу.

— Я… — даже не знала о чем хотела сказать, растерявшись от быстрого перехода от признаний и откровений к интиму.

Йелли вновь резко развернул меня к себе и под моим ошарашенным взглядом создал ледяной кирпич. Поставил меня на него, чтобы повыше была, наверное. Его потемневшие глаза горели яростным голубым огнем.

— Два дня, которые я тебе дал на привыкание, прошли. Теперь ты моя целиком! — выдохнул он мне в губы, жадно целуя.

— Да, но я думала, что…

Возможно, все бы свершилось здесь и сейчас, потому что от вкуса его губ, собственного напора и жара во мне все бурлило от желания, но совершенно неожиданно Йелли решил проявить красноречие, так сказать. Видимо, чтобы уговорить неуступчивую шаазу на обмен сокровенными жидкостями для завершения связи. Будь оно все не ладно! Обнял мое лицо ладонями и, покрывая его поцелуями, обещал:

— Утро потратим на себя. Потом ты будешь нужна в наших покоях, там делают ремонт, и ты выскажешь свои пожелания. У тебя другие цветовые предпочтения. Заодно покажу твою сокровищницу. Она полна драгоценных украшений, камней для нарядов и…

— Прямо бесит! — выпалила я, с трудом отстраняясь от мужа.

Он замер и недоуменно переспросил:

— Что тебя бесит?

Я с досадой поморщилась, признаваясь:

— Что попала в ситуацию, когда меня уговаривают на секс с помощью сокровищницы. Это так пошло и продажно звучит… хоть от этого и зависят наши жизни. Ненавижу подобные вещи.

Йелли выпрямился, сразу став таким громадным и ледяным, а затем с глухой яростью выдал:

— Кайя, я тебя уже почти ненавижу, хотя никогда ранее не испытывал столь сильных чувств!

— За что? — опешила я.

— За то, что должен стоять тут и упрашивать собственную жену на тот самый секс. Была бы возможность, я бы тебе лет сто на раздумья дал! — прохрипел он и добавил с горькой иронией: — Видно, мироздание пошутило, определив мне в идеальную пару нытика!

— Да ты только что меня сам комком жизни называл! — возмутилась я.

— Да, комок вечного нытья и жалоб! — рыкнул Йелли, потом, подняв глаза к небу, выдохнул: — О, лары, чем я мог вас настолько прогневить?

— Может, все-таки надо было плюнуть на алтарь? А ты пожадничал? — съязвила я.

— Надо было тебя еще там, на алтаре… только я не насильник! — прошипел он.

— Да ты… знаешь кто ты? Иди ты знаешь куда…

— Иду! — Йелли мгновенно закинул меня на плечо и, звонко хлопнув по заднице бодро направился прочь с террасы.

— Отпусти! — завопила я. — Куда ты меня тащишь?

— Куда надо! — рявкнул Йелли. Открыл дверь и добавил мстительно: — Дам тебе новый повод для нытья и страданий! Можешь беситься сколько угодно.

Я колотила его по спине, отмечая, что мы идем, хорошо так отсвечивая «избранностью» — считай, незавершенной связью, — по общему коридору. Стены кое-где еще пестрят выбоинами — последствия боя. А когда увидела ошарашенного Алела, который тенью устремился за нами, то тайком щипалась и пыталась улыбаться, изображая игрища с мужем. Ууу… ненавижу-у…

Арэнк вошел в соседние покои, рыком выгнал темно-серых шаа, наводивших порядок в наших разгромленных комнатах. И, не останавливаясь, прямиком двинулся в огромную гардеробную. Там уже красовались мои новенькие разноцветные наряды, которые успели пошить и развесили, и кое-что разложили на полках. Не успела порадоваться такой оперативности местных модельеров и швей, Йелли без церемоний поставил меня на ноги у какой-то двери, схватил за руку и, приложив ладонь к этой двери, произнес фразу на леарском, а значит — тарабарщину вроде «сезам, откройся».

Через секунду дверь сама распахнулась. Большое помещение сразу залил яркий свет, напомнив о современных системах освещения на родине. Неужели?! Под впечатлением от этого я прошла внутрь, окидывая взглядом множество полок вдоль стен, заставленных сотнями коробочек и бархатных подложек, заполненных драгоценностями и целыми горками сверкающих камней всех цветов. В центре сверкало гарнитурами потрясающей красоты несколько выставочных «грибов». Меня действительно принесли в сокровищницу.

— Обалдеть! — выдохнула я восхищенно. — Как ты это сделал?

— Это не я, — усмехнулся довольный произведенным эффектом владелец сокровищ. — Это еще мои предки и родители собирали…

— Я про освещение! — нетерпеливо махнула рукой, осматривая потолок и стены. — Как ты его таким ярким сделал? Здесь есть лампочки? Неужели электричество?

Молчание Йелли насторожило. Обернувшись и отметив его нехороший многозначительный прищур, я моментально нарисовала виноватую улыбку и предложила:

— Ладно, я же понимаю, что у мужчины могут быть свои секреты. Может когда-нибудь расскажешь…

Йелли тряхнул головой, как необъезженный конь гривой, глядя на седло, и проскрежетал, явно с трудом сдерживаясь от крепких выражений:

— Переодевайся, если надо! У тебя сегодня слишком много дел. — Он уже развернулся, в два шага оказавшись у двери, но остановился на пару мгновений и ядовито процедил: — Это теперь твоя сокровищница. Пользуйся… когда светом насладишься!

— Спасибо… — пролепетала уже в пустой дверной проем, чувствуя себя неловко, потоптавшись по мужскому эго!

Мужик явно на пределе! Сама-то хороша? Он старался: сокровищница для «любимого» нытика! Готовился… Впечатление производил! А тут я — непредсказуемая до неприличия — полцарства за лампочку. Попала пальцем в небо…

Я еще раз внимательно огляделась, уныло размышляя, как неудобно получилось. Мне вон сокровища к ногам бросают, а я — про электричество. Ну просто на миг почудилось, что включился свет, как в моей бывшей гардеробной автоматически зажигался при открытии двери, ведь это означало бы огромный прогресс в средневековом мире. А пока всего лишь четыре «шаровые молнии», сгустка магии, по углам сокровищницы, то есть, никаких электрических чудес: все, по-прежнему, работает на простейшей магии. Жизнь полна разочарований!