Подписывая эту капитуляцию, Виши оставалось верно своему печальному призванию. Но, казалось, и англичане пошли на это соглашение не без задних мыслей. Делая вид, что им ничего не известно о союзниках — свободных французах, инициатива и сотрудничество которых весьма помогли им в достижении важных стратегических целей, они явно намеревались использовать все; что Виши бросило на произвол судьбы, чтобы сосредоточить в руках своего военного командования власть, которую Денц передал им в Бейруте и в Дамаске. Кроме того, англичане согласились на быстрейшую эвакуацию войск Виши из стран Леванта. По условиям соглашения эти войска должны были быть сосредоточены под командой своих начальников и погружены на суда, которые должен был прислать Дарлан. Более того, свободным французам было запрещено вступать с ними в какой-либо контакт и пытаться склонить их на свою сторону. Военное имущество, которое они оставляли, переходило исключительно в руки англичан. Наконец, так называемые «специальные» войска, то есть сирийские и ливанские части, которые всегда выражали свою преданность Франции, так что Виши даже не решалось использовать их против нас в недавних боях, должны были полностью подчиняться английскому командованию.

Еще до того, как я ознакомился со всеми подробностями этого документа, основываясь только на сообщениях лондонского радио, естественно, весьма приукрашенных, я заявил, что не признаю соглашения, подписанного в Сен-Жан д’Акре. После чего я отправился в Каир и на каждом этапе своего пути доказывал английским губернаторам и всевозможным военным чинам важность того, что произошло. Так, в Хартуме я разговаривал с превосходно и дружественно настроенным к нам генерал-губернатором Судана генералом сэром Артуром Хюддлестоном, в Кампала — с губернатором, в Уади-Хальфа — с администратором клуба. Дело дошло до того, что о моем приезде стали предупреждать тревожными телеграммами. 21 июля я встретился с Оливером Литтлтоном, министром без портфеля в английском правительстве, командированным в Каир для осуществления там руководства английской политикой на Востоке.

«Капитан» Литтлтон, человек живого ума, любезный и уравновешенный, явно не хотел начинать свою миссию с катастрофы. Он встретил меня с некоторым смущением. Я постарался избежать разрыва и, сдерживая себя, сделал ему заявление следующего содержания.

— В результате кампании, которую мы только что провели объединенными силами, мы добились значительных стратегических выгод. Таким образом, в Леванте была ликвидирована угроза, которая нависла над театром военных действий на Востоке вследствие подчинения Виши державам оси. Но я должен вам заявить, что соглашение, которое вы только что заключили с Дендем, неприемлемо для нас. Верховная власть в Сирии и Ливане не может перейти от Франции к Англии. Осуществлять эту власть может только «Свободная Франция» и никто кроме нее, так как она должна дать отчет в этом перед Францией. С другой стороны, мне необходимо привлечь на свою сторону возможно большее количество войск, которые только что сражались против нас. Их массовая и быстрая репатриация, а также тот факт, что их держат организованными частями и изолируют от нас, лишают меня всякой возможности оказывать влияние на них. В конечном счете свободные французы не могут согласиться с тем, что они отрезаны от французских источников подкреплении и в особенности не хотят допускать, чтобы наши объединенные усилия завершились установлением вашего господства в Дамаске и в Бейруте.

— У нас нет таких намерений, — ответил Литтлтон. — У Великобритании в Сирии и Ливане только одна цель — стремление выиграть войну. Но это вызывает необходимость охранять внутреннее положение от возможных потрясений. Поэтому нам кажется необходимым, чтобы государства Леванта получили независимость, которую гарантировала им Англия. С другой стороны, пока будет продолжаться война, военное командование имеет особые права в области поддержания общественного порядка. Следовательно, только от него зависит принимать на местах окончательные решения. Что же касается технических условий, о которых договорились генералы Уилсон и Вердийак относительно отхода и посадки французских войск на суда, то это также необходимо для того, чтобы все происходило с соблюдением должного порядка. Наконец, у нас просто не укладывается в голове, что вы не доверяете нам. Ведь, в конце концов, у нас общая цель.

— Да, — ответил я, — у нас общая цель. Но положение наше не одинаково, и наши действия могут перестать быть совместными. Государством, обладающим мандатом в Леванте, является Франция, а не Великобритания. Вы говорите о независимости государств Леванта. Но только мы правомочны предоставить ее им.

И мы действительно предоставим им независимость из соображений и на условиях, о которых только мы можем судить и за которые только мы можем нести ответственность. Конечно, вы имеете право выразить по этому вопросу свое мнение, но вмешиваться в это внутреннее дело вы не можете. Что же касается поддержания общественного порядка в Сирии и Ливане, то это тоже наше, а не ваше дело.

— Тем не менее, — возразил Литтлтон, — по нашему соглашению от 7 августа 1940 вы признали руководящую роль английского командования.

— Я признал за этим командованием, — ответил я, — право давать директивы свободным французским вооруженным силам, но только в стратегических вопросах и против общего врага. Я никогда не допускал, чтобы эта прерогатива распространялась на суверенитет, на политику, на управление теми территориями, которые доверены Франции. Когда в один прекрасный день мы высадимся в самой Франции, вы тоже будете ссылаться на права английского командования, чтобы претендовать на управление Францией? Вместе с тем я должен повторить вам, что настаиваю на том, чтобы нам была предоставлена возможность вступить в общение с теми французскими элементами, которые служили у Виши. Впрочем, это также и в ваших интересах. Было бы совершенно абсурдно эвакуировать обстрелянные в боях войска. В один прекрасный день мы встретим их где-нибудь в Африке или в другом месте. Наконец, все военное имущество, оставленное вишистскими войсками, и командование «специальными» войсками должно быть возвращено «Свободной Франции».

— Вы ознакомили меня с вашей точкой зрения, — сказал Литтлтон. — Мы можем обсудить все то, что касается наших взаимоотношений в Сирии и Ливане. Но что касается соглашения о перемирии, то оно уже подписано и мы обязаны эти условия выполнять.

— Это соглашение ни к чему не обязывает «Свободную Францию». Я его не ратифицировал.

— Что же вы намерены делать?

— А вот что. Для того чтобы не создавалось никакой двусмысленности в отношении прав, которые английское командование намеревается применить и Сирии и Ливане, я имею честь поставить вас в известность, что начиная с 24 июля, то есть через три дня, вооруженные силы «Свободной Франции» не будут больше находиться в подчинении английского командования. Кроме того, я приказал генералу Катру немедленно взять в свои руки всю полноту власти на всей территории Сирии и Ливана, какое бы сопротивление и с чьей бы стороны он ни встретил. Я отдаю приказ вооруженным силам «Свободной Франции», поскольку это будет возможно для них, войти в соприкосновение со всеми другими французскими войсками и захватить их вооружение. Наконец, реорганизация сирийских и ливанских войск, которую мы уже начали, будет продолжаться самым энергичным образом.