И мыть посуду – значит, быть богатым и сытым. Жить в довольстве, можно сказать, в роскоши. Есть вода для мытья посуды. Есть сама посуда. Из нее ели и еще будут есть. Причем из чисто вымытой посуды будут есть – это надежда на будущий достаток.

Само мытье – очищение от скверны. Это символическое действие. Мытье посуды – изгнание зла и грязи из дома. Методическое спокойное очищение от нечистого успокаивает и придает сил…

Это медитативное занятие, оно позволяет отвлечься от тревожных мыслей, сосредоточиться на простом и приятном занятии. Проходит когнитивный диссонанс, можно принять правильные решения и понять смысл происходящего. Найти выход. Мытье посуды – это еще и омовение рук, тоже древний символ очищения сознания.

Теплая вода, нежная пена влияют на осязание. И тоже успокаивают, отвлекают от суеты и беспокойства.

И мытье посуды – полезное занятие. Вы достигаете результата, не просто бежите на месте. Ведь тарелки, кастрюли, ложки, чашки становятся чистыми. Вы воочию видите результат своего труда, свой успех. Это тоже бодрит и придает сил.

Агата Кристи мыла посуду, когда ей надо было обдумать план детектива, связать воедино разрозненные сюжетные линии, достичь озарения. И это получалось, как мы знаем. Отличные детективы писала Агата Кристи!

Так что мыть посуду – это хороший способ успокоиться и найти выход. Снять стресс. Ощутить себя культурным человеком. Символически очистить себя и свой дом от зла и нечисти. И это занятие надежды – посуда пригодится для следующей трапезы. Которая обязательно будет…

С одним человеком пойдешь куда угодно.

Все оставишь или отдашь ему – это неважно. И пойдешь. Даже полетишь. Все станет неважным и маленьким, как дома и деревья под крылом самолета, с высоты.

И только бы был этот человек рядом. Потому что с ним не идешь даже, с ним летишь.

И утром первая мысль только о том, что он есть. И с этого начинается день. Начинается жизнь. Он и есть – наша жизнь, этот человек.

А от другого человека пойдешь куда угодно. Все оставишь или отдашь ему – это неважно. Только бы уйти, потому что рядом с ним все становится ненужным. Настолько он не нужен и тягостен. С ним перестаешь жить и дышать. Он все заполняет и отравляет собой, всю нашу жизнь портит собой. Даже если он вроде бы хороший, приличный человек. Так тоже бывает.

Иногда непонятно, почему так. Почему к одному человеку ты бросишься навстречу бегом, распахнув объятия. И пойдешь за ним куда угодно, только бы вместе быть.

А от другого бежишь и прячешься. И куда угодно готов бежать, только бы с ним не быть. Даже если он улыбается и хочет обнять. Это еще хуже.

И счастье – когда есть тот, с кем летишь. Ради кого готов все оставить или кому готов все отдать.

Но это редкое счастье. Иногда его пропускают мимо. И потом только во сне видят того, ради кого стоит жить. С кем можно летать над маленьким земным миром… И это горькие и счастливые сны – как сама жизнь. А потом пробуждаешься – и умираешь. Или просто избываешь дни…

Очень давно мы жили в страшном и некрасивом доме.

Вроде барака. Старый дом, давно не знавший ремонта. Двухэтажный, убогий, с отвалившейся штукатуркой в подъезде… Бедный старый дом, – тогда, в начале девяностых, никто ничего не ремонтировал. Ну, и соседи были своеобразные. Подробности опускаю.

Но я вот к чему. Я содержала в чистоте нашу маленькую квартирку. Там, знаете, даже печка сохранилась на кухне – такой это был старый дом. И квартиру как могли, так и ремонтировали. И каждый день я приходила домой и прибирала. Мыла посуду, плиту, раковину… Это была очень маленькая квартира. И прибирать было не-трудно.

Еще были занавески на кухоньке в три квадратных метра. Дешевые, но кружевные, с цветами. И шторы с узором в комнате. И дешевый палас, но изумрудного цвета. И диван с накидкой. И шкафы с книгами – книг было много. Тоже красиво.

Когда приходили друзья к нам в гости, они изумлялись. Нет, ничего особо прекрасного не было в квартире. Все дешевое, обычное, простое. Изумлялись контрасту. Такой страшный домишко. Такой жуткий подъезд. И все остальное тоже жутковатое. Подробности опускаю…

А открываешь двери – и ты в совершенно другом пространстве. Книги, диван, занавески с цветами, изумрудный палас… И можно жить. Можно чувствовать себя в безопасности. Только двери надо запереть покрепче, вот и все. И ты дома.

Берегите свой дом. Каким бы пугающим и жутковатым ни был внешний мир, остается наш дом. И какой он внутри – зависит от нас. И пока зависит – берегите свой дом. И душу. И больше ничего объяснять не надо…

Тревога – это не просто эмоция.

Это состояние, особое состояние человека в неопределенной ситуации. Один философ хорошо сказал: мол, тревога дана нам с момента осознания себя и своей участи. Во всем живом мире только человек знает, что умрет. Абсолютно точно знает свою участь. И как только осознает свое предопределение, так и ощущает тревогу. Это экзистенциальная тревога. С ней мы и живем.

Живем, смеемся, женимся, детей рожаем, творчеством занимаемся, работаем, ремонт делаем, переезжаем… Это удивительно! Но вот такой смелый и гордый он, человек. Он умудряется жить с осознанием своей смертности. Своей участи.

Это от нас не зависит, вот в чем дело. Абсолютно не зависит. И мы это тоже понимаем и принимаем. Поэтому тревога смерти не калечит нашу земную жизнь. Наоборот, добрых и милосердных делает еще добрее. И заставляет ценить жизнь еще больше.

Поэтому справиться с тревогой можно древним способом. Философ Эпиктет несколько тысяч лет назад писал в своем «Кратком руководстве к нравственной жизни»: надо осознать, что в нашей власти. И что не в нашей. На что мы можем повлиять. А на что не можем. Что могут у нас отнять. А что не могут. Хотя иногда грустно, конечно, признать границы своей власти над жизнью.

В нашей власти: наше мнение, стремление, желание, уклонение.

Вне пределов нашей власти – наши тело, имущество, доброе имя, государственная карьера.

Печально это читать. Но это так. Это все могут отнять враги или повредить обстоятельства.

Вот когда мы признаем это искренне и честно, когда поразмыслим и поймем, что это правда, мы приложим усилия для контроля над тем, что нам подвластно.

Надо выработать и иметь свое мнение. Свое, личное, аргументированное.

Надо иметь стремление к цели. Точно