Глория и Деларм вскочили на ноги:

— Что происходит, Клайв?

Клайв театрально развел руками. Женщина, не останавливаясь, проследовала дальше. Деларм ухватил его за руку:

— Опять какой-то подвох?

— Нет, что вы.

— Убегаете?

— Не смешите меня.

Глория воскликнула:

— Мы опоздаем на самолет!

Он помедлил:

— Садись без меня, милая. Придержи мне место. Я скоро присоединюсь к тебе…

— Сюда, сэр. Прошу…

Глория возопила:

— Но я больше никогда не увижу тебя! Господи, Клайв, — что ты натворил?

— Ничего, — беспомощно откликнулся он.

Женщина тронула его за локоть и подвела к боковой двери, которую он раньше не замечал. Когда он входил, он обернулся — Глория и Деларм неотрывно смотрели на него. Последний взгляд назад, мелькнуло у Клайва, такими он их и запомнит: рассерженный, недоверчивый Деларм, а Глория… дорогая, славная, белокурая, милая Глория — взгляд отчаянный, тревожный. Любящий взгляд. Протягивает к нему руки…

Но дверь неумолимо захлопнулась. В комнате сидел мужчина, которого Клайв никогда прежде не видел. Он подошел к Клайву и что-то сказал — что именно, Клайв не расслышал. Клайв быстро оглядел комнату: мужчина и женщина стояли прямо позади него. Женщина коснулась его руки:

— Не желаете присесть, сэр? Прошу вас.

— Не хочу.

— Полагаю, вам лучше присесть, сэр.

Наступила тишина. Клайв смотрел то на мужчину, то на женщину. Они же пристально наблюдали за ним. Барышня определенно была сексотом. Да и мужчина тоже не полицейский, это факт: не та униформа. Кто-то из персонала аэропорта. Клайв присел.

Женщина сказала:

— Боюсь, произошел несчастный случай.

— Н-несчастный случай?

Она слегка коснулась его плеча:

— Боюсь, ваша мать умерла.

— Моя мать!

— Да, сэр. Она погибла. Мне очень жаль…

— Но у меня нет матери!

Они ошарашенно уставились на него. А он — на них.

Заговорил мужчина:

— У каждого есть мать, сэр. Так уж устроены люди.

Клайв коротко выдохнул:

— Моя мать умерла.

— Мы знаем, сэр. Очень жаль…

— Она умерла пять лет назад.

Мужчина и женщина переглянулись. Она сказала:

— Понимаю, какой это удар для вас…

— Ничего подобного! Ее вот уже пять лет как нет! Как это может быть шоком!

Она облизнула губы:

— Но нам позвонили и…

— Но моя мать давно умерла! Давно!

Все трое переглядывались, точно три карточных шулера, собравшихся за одним столом. Мужчина оглядел его:

— Вы — точно мистер Лейн? Мистер Клайв Лейн?

— Да, я…

Клайва так и подмывало сказать, что он не просто «мистер» Лейн, он лорд Клайв Лейн, лорд поместья Лоуэр-Марш, — однако он удержался от этого. Не стоит усложнять ситуацию.

— Вы что-то хотели сказать, сэр?

— Что?

— Я спросил: «Вы мистер Лейн?», — и вы ответили: «Да, я…» Да, я — что?

Клайв покачал головой:

— Это просто смешно. У меня давно нет матери. Полагаю, все это кем-то подстроено.

— Почему вы так решили, сэр?

— Кто-то хочет, чтобы я опоздал на самолет!

Мужчина искоса посмотрел на него. Выдержал театральную паузу.

— Почему вы решили, что кто-то хочет помешать вам попасть на самолет, сэр?

Клайв шевелил губами, но не мог произнести ни слова. Точно голос отказался служить ему. Он пробормотал:

— Н-не знаю.

— Звонивший настаивал, что ваша мать умерла. За вами послали машину.

— Ч-что?

— Они уже едут за вами, сэр.

Стречи отвели-таки в спальню Фрэнки, несмотря на ее протесты. Она могла жаловаться. Могла звать на помощь кого-то из персонала — но, как и сказала Фрэнки, она с таким же успехом могла позвонить в полицию, если бы захотела. Ведь это она — владелица компании, которая обманула Фрэнки, — так что же, пускай звонит в полицию. Фрэнки лично спустится в вестибюль и позвонит им — так она этого хочет? Если подумать, продолжал он, поторчи она в вестибюле еще чуток — и легавых решит вызвать еще кто-нибудь из обманутых покупателей. Так где она предпочитает оказаться — в камере или уютной спаленке? Четыре звезды, мини-бар и душ, ухмыльнулся он.

Непростой выбор. Мотивы Фрэнки были предельно ясны, но она заметила то, на что он, скорее всего, не обратил внимания: на необычно задумчивое выражение лица Паттерсона. Не самая подходящая компания для хорошенькой девушки, запертой в спальне номера отеля «Холидей Инн», подумалось ей, — и когда они оказались в комнате, она в одиночестве устроилась на стуле со спинкой.

Настала очередь Фрэнки наводить смуту. Он только и делал, что обсуждал что-то по телефону, точно Стречи не было в комнате — оно и понятно, ведь у нее не будет возможности поделиться подслушанным. Она уже начала подумывать, а не лучше ли и впрямь было позволить ему вызвать полицию.

Вот только к тому времени она успела догадаться, что ни в какую полицию тот звонить бы не стал. Ни в жизнь. Звонить в полицию было не в его стиле. Он принялся обсуждать варианты развития событий с громилой Паттерсоном, используя своего водителя по прямому назначению — в качестве огромного звукоотражателя; идеи отскакивали от него, но сам он их не генерировал. Потом он позвонил кому-то в Лондон и кучу времени продержал своего собеседника на телефоне, выспрашивая, что бы он предпринял в подобной ситуации. Затем набрал номер бристольского аэропорта, сообщил печальную весть о безвременной кончине миссис Лейн и попросил срочно связаться с ее сыном. И наконец, опять позвонил в Лондон и снова принялся кого-то расспрашивать.

Когда телефонные номера иссякли, он присел на краешек кровати и обернулся к Стречи:

— Как считаешь, трюк с мамочкой прокатит?

Она пожала плечами.

— Я тоже не уверен, — согласился он. — Но по крайней мере, это его задержит. Во сколько там самолет? — Он глянул на часы, надул щеки и с шумом выдохнул воздух:

— Наглые, черти, — вздумали связываться со мной.

Паттерсон усмехнулся:

— Держу пари, вы не любите быть одураченным.

Но Фрэнки не обратил на него внимания:

— Так у кого деньги — у тебя или у Клайва?

— Лично у меня их нет.