в первую очередь. Родомонте полагал своим долгом позаботиться о безопасности женщины, так что теперь лихорадочно соображал: куда в такой ситуации вести гражданских?

Очевидно, что туда же, куда отводят их солдаты Родомонте (капитан надеялся, что этим уже озаботились). Но те действуют без приказа, по собственному разумению. Куда же? На ум сразу пришла местная церковь. Прочное каменное здание на холме, окружённое оградой: не крепость, конечно, но в критической ситуации сойдёт за таковую.

Грешным делом, в церкви Родомонте давненько не бывал, а уж местную не посещал ни разу. Что сказать? Если человек не идёт в храм Господень по доброй воле — рано или поздно его вынудят к тому обстоятельства.

***

Отец Паоло просто не мог поверить, что всё-таки добрался до церкви. Окружённый дважды дьявольскими созданиями — ожившими мертвецами, бывшими врагами христиан при жизни — он обнаружил, что умертвий отпугивает крест. Не обращает в бегство, конечно, но очень сильно мешает им атаковать. Словно причиняет сильную физическую боль. По крайней мере, в руках священника.

Размахивая то распятием, то подобранным на улице тесаком (ещё вопрос, к чему привычки имел больше), он почти пробился к холму. Но вернувшихся с того света турок вокруг сделалось слишком много; старый наёмник готов был прощаться с жизнью, когда Господь явил ему свою милость. В виде двух молодых людей — каталонца и итальянца, которые умело использовали своё преимущество в подвижности.

Втроем, с огромным трудом и получив по несколько лёгких ранений каждый, они всё же достигли ворот дома Господа. Паоло надеялся, что идея отступать сюда придёт в головы многим, но ошибся. Чуть позднее троицы появились у ограды лишь ещё двое.

— Капитан! Вы целы? — Джузеппе сразу бросился к нему.

— Ничего, я в порядке… ветерана великого множества кампаний так просто не взять! Проклятые османы… думают, что раз вернулись с того света — так испанцам больше нечем крыть? Ха! Если подлый враг добрых христиан воскресает, то мой святой долг убить его ещё раз — только и всего!

Немолодой мужчина сильно кашлял, очевидно выбился из сил, но его меч был густо покрыт неестественно чёрной кровью — да и держался капитан не просто твёрдо, а с выдающейся бравадой. Насмерть перепуганную женщину, почти обнажённую, Паоло торопливо проводил внутрь церкви.

Уже через несколько минут капитан Родомонте, его подручный Джузеппе, капо Иаго Карвасса и отец Паоло держали военный совет на вершине колокольни. Синьору Изабеллу хотели оставить где-нибудь подальше, в подсобных помещениях — но она впадала в истерику от мысли, что останется одна. Потому теперь, закутанная в свою простыню и плащ Иаго, сжалась в углу неподалёку от мужчин.

— Оружие этих тварей не убивает. — с тезисом Иаго молчаливо согласились все. — Но они боятся креста: быть может, благословлённый клинок способен против них на большее?

— Быть может. — взял слово капитан. — Но четырёх мужей, даже таких славных, таких верных делу Господа и короля Кастилии, слишком мало. Джузеппе мудро отметил, что с рассветом нечистые твари могут утратить свою силу: вот только ночь ещё в разгаре, и до утра мы здесь можем не продержаться.

— Они не слишком ловкие, помимо владения оружием. — теперь заговорил священник. — А ограда церкви высокая, и им непросто будет перебраться. Но твари могут и высадить ворота… Мы продержимся здесь какое-то время. Какое-то. Я помолился бы Господу о том, чтобы солнце взошло ранее положенного часа: но боюсь, для грешных рабов своих он не сотворит такого чуда.

С колокольни было прекрасно видно, сколь плохи дела в городе. Местные стражники и солдаты терции пытались сопротивляться: они ещё удерживали многие улицы и здания, но силы слишком неравны. Ланченцо заполонили многие сотни, а то и тысячи умертвий: хорошо различимы были их тёмные толпы, что ползли по городу медленно, но совершенно неумолимо. Простые жители разбегались в панике; Паоло видел, как спешно покидает город экипаж главы местного подестата.

Градоначальник малодушно сбежал, бросив Ланченцо на произвол судьбы. Всем, кто оставался в городе, приходилось теперь рассчитывать лишь на самих себя. Включая и людей на колокольне.

— А что, если… — неуверенно начал Джузеппе. — Отец Паоло, эта пушка… она пригодна для стрельбы?

— Вполне пригодна, и у меня здесь даже есть пара-тройка ядер. Однако, разумеется, нет пороха. Но зачем…

— Корабль. — капитан подхватил мысль своего подручного.

Мужчины уставились на «Персефону». Громадная фигура мёртвого парусника, призвавшего такую же мёртвую эскадру с мёртвыми пиратами, по-прежнему высилась у берега. Пламя горящего порта освещало дьявольское судно ярко, и даже жуткую женщину в красном саване можно было различить.

— Вы полагаете, пушка причинит ему какой-то вред? Да и возможно ли попасть отсюда?..

— Попасть возможно. — уверенно ответил Паоло. — Уж поверьте моему опыту: я не всегда был священником. Если я благословлю пушку, а для верности — ещё и ядра… это может прогнать нечистую тварь.

— Возможно благословить орудие здесь и сейчас, вы уверены?

— Святая вода имеется, молитвы прочесть не составит труда, а мой сан позволяет сделать всё в одиночку. Но пушка без пороха не стреляет.

В размышлениях над этой проблемой прошло около минуты. Все без слов понимали, что пытаться пробиться к городскому арсеналу или лагерю испанцев — абсолютное безумие. Молчание прервал голос синьоры Изабеллы, прозвучавший неожиданно ровно, будто и не было только что истерики с реками слёз.

— Порох, заготовленный для неаполитанской армии, есть на складе моего брата. И этот склад не в порту, потому что Винченцо поскупился… он гораздо ближе.

— Так что… — обвёл собравшихся взглядом Джузеппе. — Пробьёмся мы к этому складу? Или без толку погибнем?

Капитан Родомонте отвечал юноше с той лаконичностью, что свойственна хорошему командиру в подобной ситуации:

— Попробуем.

***

За порохом пошли втроем: капитан Родомонте, Джузеппе и Иаго. Одному с этим делом было не справиться, а оставлять в церкви кого-то, кроме Изабеллы и занятого ритуалом Паоло — не имело смысла.

Женщина отлично объяснила дорогу, Иаго хорошо знал улицы и переулки: троица ловко петляла по ним, избегая встречи с противником, лишь при великой необходимости